Старик недовольно потер вески так словно у него приключился приступ мигрени:

— Эх, Ваня, Ваня. Ну сколько мне тебя еще учить — каждое знакомство полезно. Каждого можно использовать в той или иной игре. И никогда не стоит пренебрегать связями с важными сановниками.

— Триста кусков на дороге не валяются, — немного повысив тон ответил Ваня, — к тому же ты сам говорил, что деньги счет любят.

— Ни в этом случае, — немного успокоившись произнес старик, — ладно, если раздор приключился только из-за денег, то вопрос решаем.

— Ты хочешь подарить ему деньги за то, что он пальцем об палец не ударил? — возмутился внук.

— Ваня, перестань пререкаться, — устало попросил старик, — просто возьми и сделай то, о чем я тебя прошу.

Решение деда не пришлось внуку по душе, но перечить Ваня всё-таки не стал.

— Ладно, дед, — сдался орк с кольцом в носу и именем Ваня, — только КоргОрт скорее всего сейчас на работе, да и не факт, что он вообще захочет после вчерашнего со мной разговаривать.

Старик вытащил из ящика стола чековую книжку, выписал чек и передал его внуку:

— Передашь чек казначею, извинишься. И попросишь от моего имени навестить меня сегодня вечером, скажем часиков в восемь.

— Ты его в наш особняк хочешь пригласить? — с легкой ухмылкой произнес Ваня.

— Завезешь его через северные ворота непосредственно ко входу в мою часть дома, — распорядился старик, — может он и не заметит всей этой хрени.

— Понял, — парнишка бодро забрал чек и попрощавшись скрылся с обратной стороны двери.

— Дети, — горько посетовал Старик, глядя на закрытую дверь, — ты ждешь от них выдающихся результатов, а они тебя разочаровывают. Все у них не как у тебя. Ничего они не понимают.

На данный всплеск эмоций пожилого джина Татарин ответил широким зевком. Олег же пододвинул ближе шкатулку, откинул крышку и заглянув внутрь, а после с изумлением задумчиво произнес:

— Это какое-то издевательство!

К коробочке шустро подобралась малая и заглянула через стенку.

— Ну и чего там тебе такое упало? — поинтересовался Татарин.

Олег взял в руки шкатулку и вытряхнул ее содержимое на стол. Небольшой до боли знакомый кривой гвоздик поблескивал на лакированной столешнице чайного столика.

— Да уж, чего только не хранят в подобных коробочках, — Татарин наклонился над гвоздиком и ткнул его пальцем.

— И не говори, — согласился Олег, глядя на иглу Соломона сквозь зеленое стеклышко очков.

От приглашения на ужин к весьма уважаемому и богатому купцу имперский казначей не отказался. Он покорно принял чек на четы сотни тысяч золотых монет и обещал отпрыску джина непременно навестить старика вечером. Собственно, именно после подобных вестей, переданных через племянника Ваню, Олег Евгеньевич превратился в суетящуюся, прыгающую в пространстве белку. Пока два джина мирно беседовали под стаканчик чего-то горячительного «великий и ужасный» подготавливал аргументы для вечерней беседы. Олег Евгеньевич давно уже продумал, как склонить казначея в нужную сторону, и теперь дело оставалось за малым. Вот только, это малое приготовить заблаговременно наш герой не додумался, за что сейчас и расплачивался. Нужно было подготовить бумаги, отыскать Лохматого, связаться с Виктором и решить много нетривиальных и сложных задач. Но, к чести нашего героя, все у него получилось. К половине восьмого вечера весь запыхавшийся Олег был во всеоружии. А еще наш герой сделал несколько занимательных наблюдений. При прыжках по средствам монеток, новая подопечная Олега портировалась вместе с ним, независимо от того, где фея находилась на момент прыжка. При появлении малая непременно оказывалась у Олега на плече. А еще деревянная спица, что привязывала нашего героя на одном месте, а по возвращению парализовала, на этот раз сработала по-иному. Олегу крови из носу нужно было передать сообщение через Лохматого в «лучший из миров» и для этих целей Олегу пришлось воспользоваться шпажкой. И по возвращению «ужасный» с трепетом предвкушал паралич. Ровно так все и произошло, правда приключился паралич у малой. Пиксию скрутило и она кулем рухнула с плеча Олега на плотный цветастый ковер, что устилал каменный пол кабинета. Ушиблась малая не сильно, но произошедшее перепугало и даже ввело нашего героя в какой-то ступор. «Ужасный» присел на корточки, поднял фею на ладонь и принялся внимательно изучать питомицу. За судьбу малой Олег не особо переживал, ну, не прикипел он к ней сердцем, но в ситуации разобраться стоило. Олег на ладони поднес едва живую фею к глазам и облегчением выдохнул, грудь королевы фей едва колебалась.

— Да, Евгенич, видимо не врут газеты, и ты правда любишь издеваться над маленькими феями, — сидя в кресле Августа, потягивая что-то из стакана и одной рукой листая свежую газету глумливо произнес Татарин.

— Газеты вообще никогда не врут, — не заостряя внимания на подколке безразлично ответил Олег, — а куда наш приятель делся?

— Номер два сейчас встречает нужного тебе чиновника, — пригубив пойла пояснил Татарин, — ужин подготавливает для твоего важного разговора.

— Это хорошо, — Олег присел на диванчик, бережно уложил малую на мягкий подлокотник и достав из сумки блокнот и карандаш быстро принялся накидывать какой-то набросок.

— Олежка, не хочу тебя отвлекать от важных дел, — перелистнув страницу газеты, спокойно и деловито произнес Татарин, — но впредь, прежде чем распоряжаться судьбой моих рабов советуйся со мной. У меня на второго были свои планы. Да у меня для него целая карательная программа была заготовлена. И если бы он тебе не был так нужен…

— Я тебя понял, — не отрываясь от рисунка, ответил Олег, — но поверь моему опыту твоего бывшего раба. Страх и боль — это не самый лучший мотиватор. Куда полезнее показать олуху сладкий пряник. Он сам будет стараться и рвать жилы. Вот и Август получил подобный мотиватор. И заметь, ты от этого отнюдь не потерял.

— Не потерял, — согласился бывший комбриг, — но мое чувство высшей справедливости не удовлетворено. Номер два сделал мне больно.

— Я тебя понял, Ген, но мне очень нужны его связи и возможности. Ты бы лучше подумал, кого еще можно себе в рабы захомутать. Если учитывать, что тебе теперь прислуживают сильнейшие джины, заклинание оказалось очень впечатляющим.

Татарин как-то злобно ухмыльнулся собственным мыслям:

— Вообще, я подумывал наказать Птаха, — Татарин достал из-за пазухи колечко и нацепил его третьим на один из свободных пальцев недавно отращённой руки, — а еще можно тебя моим рабом сделать. Хотя рабы что из тебя, что из Птаха так себе, — с явным скепсисом припомнил Генка.