— А о каких радикальных решениях ты говорил? — прервала рассказ напарника.

— Из троих отступников живым остался только один, ты считаешь — это не радикальное решение проблемы?

— Когда речь идёт о поимке преступников — нет. Они первыми напали, мы защищались, у нас не было выхода. Я только одного не понимаю, неужели этот, как его, заказчик наш, властью наделённый, не знал о том, что Артан не один? Очень сомневаюсь, что Артан нападал в одиночестве.

— С этим разбираются. Лантас сказал, что нас допросят на клятве уже здесь. Суд пройдёт без нашего участия, чтобы не отвлекать нас от практики. Он будет нашим представителем, обещал, что все подробности напишет нам.

— А мы всё это время будем в неведении? — я надулась. Не для того мы рисковали собой, чтобы потом остаться в стороне. Но спорить с решением Лантаса не собиралась. Хорошо хоть продолжить практику разрешили.

— Тебе не всё равно? Пусть разбираются сами. А у нас с тобой и без них дел хватит.

— Да уж, ещё неизвестно, сколько нас здесь продержат. Сориан, — повернулась к нему и приподнялась на локте, — я одного не понимаю — ты почему выглядишь так, будто умирать собираешься?

— Ты преувеличиваешь. Признайся, дорогая, ты просто за меня испугалась, а ещё тебе хочется меня поблагодарить, поэтому твоя девичья натура кричит, что я пострадал, и меня надо пожалеть.

— Я серьёзно, Сориан, тебя тоже ранили?

— Ника, я же сказал, меня не ранили. Просто потратил много сил на помощь тебе. Потом ещё и портал активировал. Полное истощение. Не переживай, милая, я здоров и готов на подвиги.

— Герой, тоже мне, — фыркнула и бухнулась на кровать. В боку кольнуло, я застонала от внезапной боли. Сориан что-то тихо прошипел, а потом уже громче проворчал:

— Ты ненормальная, что ли? Тебе нельзя делать резких движений. Осторожнее будь!

Так возмущался, будто это его раненого я заставляю испытывать боль. Это возмутило, заставило устыдиться, и было приятно одновременно. Каким бы не был, а спас, заботится обо мне, оберегает, ночи у моей кровати проводит. Вернее, конечно, в моей кровати, и, если уж быть до конца честной, то не ради меня, а из-за своей какой-то непонятной блажи. Но всё же его присутствие радовало. Мертвецкая скукота не снедала, поддержка парня приободряла, а невыносимый характер вкупе с бесконечными подколками и ворчанием вызывали желание скорее выздороветь и сбежать из этого госпиталя. Казалось, в госпитале у Сориана случилось обострение таких заболеваний, как словесное недержание и старческое брюзжание. Хотелось придушить напарника. И с каждым днём это желание только возрастало. А в свете того, что он прописался в моей палате, наверное, с целью извести меня, раз уж отступники не добили, ночами я с трудом сдерживалась, чтобы не накрыть его подушкой и не устроить ему «несчастный случай».

Огорчало ещё и то, что к нам никто не приходил. Родителей не стали оповещать по нашей просьбе, а друзья шерстили мир в поисках приключений, как и мы. Поэтому приходилось развлекаться за счёт друг друга.

Через пару дней к нам пришли две женщины, которые приняли клятву и записали все подробности произошедшего. Но на все наши вопросы отвечали коротко: «Следствие ведётся». И добиться хоть какой-то информации не выходило.

Перед самой выпиской к нам заглянул Лантас, который справился о нашем здоровье, наказал быть аккуратнее, и ничего особенного в его визите не было бы, если бы не странный диалог с Сорианом.

— Когда? — строго спросил Лантас, глядя на Сориана.

— Я обещал, значит, сделаю, — напарник напрягся и не смотрел в мою сторону, а я навострила уши.

— Ты же знаешь, что я против, ты должен был всё утрясти.

— Сейчас не лучшее время, Вы же понимаете, я осознаю всю сложность ситуации и беру на себя ответственность за последствия, какими бы они ни были.

— А что происходит? — робко вклинилась я в диалог.

Лантас одарил меня долгим взглядом и после паузы, во время которой Сориан продолжал сверлить взглядом куратора, всё-таки ответил, но, похоже, невпопад.

— Вы живы. Условия продолжения прохождения практики соблюдены, но я требую, — он повернулся к Сориану, — чтобы этот вопрос был решён как можно скорее, и результат хочу знать в ту же секунду, ты меня понял?

— Да, нужно немного времени, не думаю, что возникнут проблемы.

— Всего доброго, — преподаватель кивнул мне, напарнику, — удачи, надеюсь, впредь вы будете более рассудительными и осторожными, чтобы, — метнул на меня взгляд и открыл дверь, — не возникало проблем.

Он ушёл, оставив недоумевающую меня наедине с недовольным напарником, к которому появились вопросы. Интуиция подсказывала, что ответы мне не понравятся, но оставаться в неведении я не желала.

— Сориан, — протянула, исподлобья наблюдая за напарником.

Он отошёл к окну, облокотился на подоконник и проигнорировал меня. Делал вид, что заинтересован видом на внутренний дворик госпиталя.

— Сориан, что это было? — не отставала и с каждой секундой всё больше настораживалась.

— Разговор, — логичный и лаконичный ответ.

— Очень странный, я бы сказала, разговор, — начала раздражаться, — о каких проблемах говорил куратор? Что ты должен сделать?

— Ника, — метнул на меня странный взгляд и вновь отвернулся, — этот вопрос решится не сейчас, поэтому забивать тебе голову подробностями я не буду. Ничего страшного не случилось, не переживай. Мелочи.

— Сориан, если ты сделал что-то, что касается меня, то я хочу знать об этом.

— Милая, я надеюсь, если я решу коснуться тебя, — очень красноречиво оглядел мою фигуру в больничной одежде, — то сделаю это так, чтобы у тебя не оставалось ни времени, ни сил на разговоры, — подмигнул и улыбнулся.

— Ты переводишь тему, что происходит? — не на шутку всполошилась я. Сориан впервые что-то так тщательно утаивал. Это настораживало и заставляло волноваться. Что он скрывал? Почему Лантас так обеспокоен этим, но не сказал ничего мне?