В свои двадцать восемь она была ещё очень привлекательна. И статью, и кожей. Похоже, не из простолюдинок. Но было в ней нечто, что отталкивало – слишком равнодушно она относилась к тому, что должно было, по её мнению, сейчас произойти.

– И ты думаешь всё так просто? – с небрежностью спросил Гелерд. – Разделась и всё?

– Госпо… Прости, Гелерд. – женщина испугалась. – Я не знаю тогда, что ты хочешь.

– Что? – маг сделал вид, что задумался. – Хочешь, чтобы твой сын был сыт?

– Да, Геля. – Каштана прикрылась руками. – Очень.

Маг понимающе покачал головой.

– Тогда соблазни меня.

***

Огромный зал был полон народу, шумно ожидающих появления новобрачных, вернее, возможности приступить к главному на этом гульбище – напиткам и вкусно приготовленной еде. Отец невесты не поскупился и приказал выкатить из погреба почти всё его содержимое. Дочь у него была единственным ребёнком, и он не пожалел всего своего лучшего вина на её свадьбу, которое само по себе стоило целого состояния.

Наконец, центральные двери раскрылись и жених с невестой, взявшись за руки, сопровождаемые Гордоном, торжественно прошли через весь зал к четырём, поставленным на возвышение креслам, больше напоминавшим троны.

Бранда, в том же белом платье, с накинутым поверх него жилете из горностая, но уже без фаты, скромно шла бок о бок с мужем, державшем её за руку. Риз в своём походном одеянии мало отличался от прибывших с ним кробергов и рядом с ней чувствовал себя неуютно. Он с надеждой слегка сжал ладонь жены, и как ему показалось, почувствовал ответное рукопожатие.

Гвалт стих, и пришедшие гости, в основном воины, треть из которых были варвары, почтительно поклонились, приветствуя молодых и лорда-мастера.

– Друзья мои. – взял слово Гордон, усадив детей на полагаемые им почётные места возле себя. – Уважаемые гости нашего славного Баграда. Сегодня я выдаю свою дочь Бранду за уважаемого брата нашей королевы мастера Риза. Ешьте, пейте за их здоровье и благоденствие. Желайте им счастья и долгих лет жизни. И, – он прижал обоих к себе, – пусть поскорее они сделают меня дедом.

Служка поднёс ему серебряный поднос, на котором были сложены стопкой красиво расписанные глиняные тарелки. Гордон принял его в руки, и повернулся к дочери. Девушка взяла верхнюю и протянула юноше, после взяла вторую.

– Бей! – взревели собравшиеся, поднимая бокалы. – На счастье!

Бранда с силой бросила себе под ноги, специально сделанную для этого случая, посуду. Полетевшие в стороны черепки, были встречены громкими, бурными возгласами. Риз, всё более пропитываясь общим духом праздника, на котором он был одним из главных персонажей, улыбался. Что-то озорное и лёгкое открывалось внутри, ожидая ещё более радостного и волнительного. Он последовал примеру жены, и безжалостно, с размаху швырнул на каменный пол тарелку, на долю которой выпала стать осколками, лежащими на пути к его семейному счастью.

– Ну, на счастье! – громко произнёс Гордон, и подняв руки, грохнул об пол оставшуюся посуду. Помятый серебряный поднос со звоном запрыгал по каменным плитам.

– Хайя! – расплёскивая вино, взревели гости.

Гордон подтолкнул молодых друг к другу.

– Целуйтесь, дети мои. Целуйтесь, чтобы все видели вашу любовь.

– А где Цера? – спросил юноша, когда шум пира несколько его утомил.

– Никак по мамке соскучился? – поддразнил его, изрядно захмелевший, Гордон. – Здесь где-то была. Ну да тебе скоро станет не до неё. – он ухмыляясь подмигнул юноше. – Тихо! – рявкнул отец невесты. – Пир пиром, а молодым пора и в опочивальню.

Он встал у них за спинами и поочерёдно поцеловал их в макушки. Под взглядами притихшего зала супруги встали, и взявшись за руки, подталкиваемые отцом, двинулись в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, в спальню. Рядом очутились две служанки, одна с подсвечником, другая с подносом с бокалами и бутылкой вина. Бранда, знакомая с домом и обычаями, взяла бразды правления в свои руки, указывая путь к брачному ложу.

– А мы, – гремел за спиной голос Гордона, – будем пить и радоваться за вас. Наливай!

– Помоги мне. – попросила Бранда, когда служанки, провожавшие их, закрыли за собой дверь.

Она повернулась спиной к Ризу, предлагая расшнуровать ей платье. Юноша неумело принялся развязывать узелки, стягивавшие стройную фигуру жены.

– Я должен тебе сказать. – почти закончив с мудрёными завязками, начал он. – Я немного волнуюсь. Дело в том…

– Я понимаю.

– Нет. – продолжил Риз. – Я не об этом. Тебе отец сказал, кто я?

Девушка повернулась к нему, придерживая на груди, готовое упасть, платье. На её лице отразилось непонимание.