— Когда это было, дядя? — медленно обернулся Май к нему, не выпуская горло Варниуса.

— Более года назад, — Эдвард постарался ответить спокойно, встречаясь невозмутимым взглядом с холодными глазами племянника. 

Лицо Мая тоже заледенело, во взгляде появилось что-то настолько хищное и опасное, что Эдвард мысленно поразился и даже чуть не отступил пару шагов назад.

Куда делся обычно выдержанный и бесстрастный Майстрим? Где знаменитая выдержка всех Данери?

По позвоночнику советника прошёл холодок. Если Май сейчас набросится на него, сможет ли он сдержаться и не поднять руку на императора? 

Но племянник сдержался, только его взгляд... словно расчленял его, медленно отделяя от туловища ноги... затем руки...

Это был взгляд человека, который хочет и может убить.

— В течение прошедшего года вы более ничего не предпринимали... дядя? — холодно уточнил император. — Никому не показывали записи?

— Нет. Я тоже поверил в то, что Варниус блефует, — осторожно ответил Эдвард, внимательно наблюдая за Маем.

— Блефует... — на автомате повторил тот, не отрывая от него всё более угрожающего взгляда.

Император крепко сжал зубы. До ломоты. До хруста. Эдвард услышал, как они опасно скрипнули. А потом Майстрим спросил то, что Эдварда поразило больше всего: 

— Если бы тот эксперимент нес угрозу жизни вашей жене или детям, вы также спокойно провели бы этот год, дядя? — резкий голос Мая полоснул его словно ножом.

Советник не сдержался и вздрогнул.

Эдвард вдруг впервые понял, какую ужасную ошибку он совершил — драгоценное время упущено. 

Из-за него. 

Сейчас Еления находится между жизнью и смертью, нельзя терять ни минуты, а упрямый учёный, который может помочь, не желает идти навстречу. А если бы они серьёзнее отнеслись к его словам год назад, возможно, уже нашли бы способ спасти девочку.

— Я прекратил ментальное воздействие. Май... Всё, что возможно, мы выяснили. Отпусти его, — твёрдо проговорил Мик Сурей.

Майстрим медленно и словно нехотя разжал пальцы, Оливар сразу же отпрянул и судорожно вздохнул, жадно хватая ртом воздух.

Некоторое время учёный приходил в себя, опустив голову, ни с кем не встречаясь взглядом.

— Сильная хватка, — через несколько минут прокаркал он сиплым голосом, пытаясь отдышаться. — Хватка императора, — зло процедил и медленно поднял ехидный взгляд. — Даже хорошо, что ваш пёс прочитал меня, — презрительно прохрипел. — Теперь вы знаете, что я действительно могу помочь, и, более того, что без меня не сможете справиться.

— Мик не пёс, а друг и соратник, — ледяным тоном в ответ процедил Май, вновь оборачиваясь к заключённому и встречаясь с ним глазами. — Я заставлю вас сделать то, что нужно для спасения Ели, иначе остаток жизни проведёте... — император сделал выразительную паузу, и в его взгляде Оливар Варниус прочитал брезгливость, — хуже пса.

Майстрим угрожающе навис над невысокой фигурой Варниуса, но на лице последнего не появилось ни капли страха. Только вызов, чувство превосходства и упрямство.

— Я устал жить. Много долгих лет я посвятил созданию эликсира бессмертия для своих родных, но так и не смог его создать. Хотя правильнее здесь будет сказать — не успел. Дети и внуки отвернулись от меня... Поэтому, если я ничем не смогу помочь сыну, перед которым очень виновен, мне жизнь не нужна. А если примените силу, я смогу сделать так, чтобы Еления Огдэн умерла в тот же день... хотя мне и будет её жаль. А вы ничего не сможете сделать, поверьте мне, — Оливар презрительно цедил слова, смело и с вызовом уставившись в глаза молодого императора, полностью уверенный в том, что теперь он слишком нужен и ему ничего не сделают.

Эдвард не успел заметить, когда невидимая натянутая до предела пружина внутри Мая лопнула, и тот накинулся на Варниуса. Несколько секунд он с менталистом Миком в изумлении смотрели, как Май схватил заключённого за грудки и наносит чёткие сильные удары по ошарашенному лицу учёного, а потом они оба, не сговариваясь, повисли на Мае, оттаскивая его от чересчур болтливого и самоуверенного Варниуса. 

— Убью... сволочь... — в бешенстве хрипел Майстрим. — Тварь... убью...

— Тогда та, которая вам так дорога, тоже вскоре умрет, — сплёвывая кровь, неловко размазывая её по лицу, нагло заметил проницательный учёный. Оливар решил стоять до конца, невзирая ни на что.

Эдвард вспомнил, как Май стряхнул его и Мика с себя словно щенков, отшвырнув в разные стороны, как снова угрожающе двинулся навстречу Варниусу, даже на шаг не отступившему, а потом резко остановился, словно на преграду наткнулся, и огромным усилием воли взял себя в руки.

Майстрим долго молчал, уйдя вглубь себя, а потом неожиданно прервал тишину и проговорил глухим голосом:

— Жизнь за жизнь? Ну что ж... 

Некоторое время он ещё помолчал, о чём-то размышляя, учёный же напряжённо наблюдал за ним, не скрывая своего интереса, время от времени вытирая вытекающую из разбитого носа и рта кровь.