– Что мне твои обещания? С ними кашу не сваришь. И на хлеб их не намажешь.

Не даст он мне денег. Слезы потекли из глаз, и я не могла сдержать их.

– А ну прекрати немедленно, - жесток приказал Анатолий Сергеевич.
– Ненавижу бабские истерики. Чего слезы льешь?

– Мне деньги очень нужны…

– Они всем нужны. Не реви. Я же не отказал тебе. Мне понять надо, что и как с тебя можно будет получить обратно. Я деньги на ветер не кидаю и нищим подаю только по праздникам. Сядь, - кивнул он мне на кресло. – И рассказывай.

– Что рассказывать? – не поняла я.

– Все про себя все рассказывай – кто родители, чем занималась, где училась. Почему рожать собралась. Что умеешь, чего не умеешь. Ну, валяй, я жду, - он развалился на диване. – Только не ври. Я все равно правду узнаю. Соврешь – потом жалеть будешь. У меня время – деньги. И тратить его по посту я не люблю.

Скрывать мне было нечего, и я начала сбивчивый рассказ. Анатолий Сергеевич слушал внимательно, время от времени задавал вопросы. Мне они казались незначительными и неуместными.

Умею ли я играть на пианино или гитаре? Нет, не умею.

Хорошо ли готовлю? Это да, тут я мастерица.

Владею ли английским? Вроде, владею… Общалась несколько раз с американцами. Нормально все получилось.

Сколько мужчин у меня было? Анатолий Сергеевич искренне удивился, узнав, что всего один.

– А рожать-то зачем надумала? – поинтересовался он. – Обуза такая.

– Это же мой ребенок. Я его люблю… - снова всхлипнула я против воли.

– Правильно. Дети – это святое. Так что дам тебе денег. Ты блондинка настоящая? Или крашенная?

– Настоящая.

– Это хорошо. Мне блондинки нравятся. А вот крашеных не люблю. Женщина должна быть красива природной красотой. Не люблю с накаченными задницами и грудью. Как куклы резиновые. Вижу, от тебя сейчас толку мало. Поэтому пока будешь жить у меня, помогать по хозяйству Анне. Готовить, убирать и все, что она тебе скажет делать будешь. Родишь, я тебе всем помогу. Куплю все, что надо для ребенка. А через два месяца после родов начнешь работать по-настоящему. Ребенку няньку наймешь. Все это я буду оплачивать и считать. Процент возьму как в банке. За меньше мне смысла нет с тобой возиться. Это по-божески будет. Попытаешься сбежать – из-под земли достану. У меня длинные руки. Начнешь ныть и жаловаться – устрою на такую работу, что жизнь тебе адом покажется. Устраивает – оставайся. Нет – не держу.

– Устраивает, - прошептала я. А что мне еще остается?

– Позови Анну, она на кухне, - приказал мне Анатолий Сергеевич.

Я нашла домработницу и попросила ее прийти в гостиную.

Пока я ходила за Анной, хозяин дома налил себе коньяка и включил большой телевизор на стене. Шло какое-то тупое комедийное шоу. Анатолий Сергеевич громко смеялся и смаковал коньяк.

– Так, Лена, - он уставился на меня белесыми глазами. – Анна Матвеевна женщина суровая, но справедливая. Уважай ее и не перечь, делай все, что прикажет, - хозяин перевел взгляд на домработницу.
– Лена будет жить тут, помогать тебе, - Анна недовольно поморщилась.
– Сильно ее не нагружай, она беременная. Приготовь ей две комнаты наверху.

– А не жирно будет? – поджала губы Анна.

– Не поняла, что я сказал?
– нахмурился хозяин.

– Простите, Анатолий Сергеевич, - домработница испуганно глянула на него.
– Сейчас все сделаю.

– Можешь не спешить, - ухмыльнулся Литвинов. – Главное, не забывайся.

Анна Матвеевна быстро вышла из комнаты.

– Будет тебя чморить – скажешь мне, - Анатолий Сергеевич взглядом приказал мне сесть. – Но ябед не люблю, учти это. Прямо сейчас останешься, или как?

– Можно, я вещи из дома заберу? Утром приду, рано. Не хочу, чтобы мама видела, как я ухожу. А то скандал будет.

– Да, не повезло тебе с матерью.

– У нас все нормально было, пока я не забеременела. Ну, почти нормально… - я поняла, что мама всегда диктовала мне свои условия.

Раньше была уверена, что так и надо. А ведь она пользовалась мною всю жизнь. Даже родила ради того, чтобы удержать отца в семье. И все деньги, что он оставил, она тратила по своему разумению.

Друзей у меня почти не было – мама считала, что они будут пользоваться мной. Ведь я наивная и глупая. Уж если дружить, то только с приличными людьми. Чтобы из состоятельной семьи. Но и им верить нельзя. Они все снобы и паразиты.

Училась на отлично в школе потому что за каждую тройку мама ругала меня так, словно я совершила преступление. И снова я была тупой и ленивой девчонкой, от которой одни проблемы.

В институт поступила по ее указке. В Пед идут одни идиотки, а в Юридическом учиться престижно.

Всегда была уверена, маме виднее, как правильно жить, как лучше все сделать. Она оставалась для меня непререкаемым авторитетом. До тех пор, пока я не решила родить ребенка.

– Не реви, я же сказал, не люблю этого, - от невеселых мыслей меня оторвал голос Литвинова. Но сейчас он звучал не жестко, скорее сочувственно. Слезы против воли текли по щекам, и я ничего не могла с этим поделать. – Все образуется, не переживай. Жизнь – она такая. Больно бьет. Но зато и уму разуму учит.