Мы не однократно зависали с ним и девочками в одном помещении. И трахали шалав одновременно, даже менялись ими в процессе, но сейчас я не хочу делиться эти зрелищем ни с кем, даже с ним. Это должно быть только для меня. И я настолько ошарашен этой мыслью, что не могу вымолвить ни слова, чтобы привлечь внимание Соколова и дать девушке привести себя в порядок.

Соколов понимает, что прервал нас на самом интересном месте. Этот обломщик хренов еще и прикалывается, но все-таки тактично отворачивается и дает Даше возможность сбежать в ванную.

Мы проходим к бару и мне приходится приготовить всем кофе, чтобы хоть как-то отвлечься от мысли все-таки набить морду Соколову.

– Бля, ну извини!

Соколов не дурак, и понимает, что я на взводе.

– Заранее приношу извинения, если все-таки не сдержусь и заряжу тебе.

– А в обратную?

Соколов тот еще вояка и сдачи от него получить как раз плюнуть. Но сейчас меня это вообще не пугает.

– Похер. Ты даже себе представить не можешь, что ты мне обломил.

– Макс. Ты придурок. Игнатов ее в клочья порвет, от нее места живого не останется. А ты везешь ее к себе и всю ночь кувыркаешься с ней, не думая ни хрена, ни о чем.

– Между нами ничего не было.

– Вижу, я как не было. – Соколов кивает на мои бедра.

Я опускаю глаза вниз. Штаны, по-прежнему, выпирают и вдобавок к этому на них мокрые пятна. Я понимаю, откуда они и просто не сдерживаю стон. Эта девчонка убьет меня.

– Вот именно. Было бы, - я киваю на свои штаны, - я бы не хотел тебя убить, - а затем меняю тему, - Игнатов в курсе, что она здесь?

Кофе готов и я глотаю горячий напиток, чтобы хоть немного снять напряжение.

Соколов ухмыляется, но больше не лезет в наши с Дашей дела.

Я знаю, что он меня осуждает. Я сам знаю, что косячу шаг за шагом, но с Алексеевой у меня не получается адекватно мыслить. А после сегодняшнего утра я вряд ли от нее отстану. Хочу видеть ее в своей постели, и думаю, что ни один раз.

– Ну, думаю, да. Если он про вас в клубе узнал через пару минут, то и о том, что ты ее забрал ему явно сообщили. Правда, он виду не показал. Домой уехал с той блондинкой, даже не захватив Дашкины вещи.

Матвей кивнул на сумку, которую принес. Я только сейчас заметил.

– А говоришь, в клочья порвет.

– Игнатов слов на ветер не бросает. Сам знаешь. Да и Даша с ним давно. Я не знаю, что их связывает и чем он ее держит, а держит он ее точно. Она его игрушка и он не позволит играть в нее всем подряд безнаказанно. А ты сейчас играешь, причем по своим правилам.

Когда Соколов становился таким правильным и начинал давить на мое благородство, я чувствовал себя подонком, хотя пока что еще не сделал ничего предосудительного.

– Осмелюсь заметить, что я Дашу не насилую. Все что между нами происходит, все на добровольной основе.

– И че, ты собираешься поиметь ее и бросить? – Соколов смотрел прямо в глаза.

– Ну, не жениться же мне на Алексеевой. Она не лучше и не хуже других. Задница у нее охеренная, не более.

По поводу Даши у меня действительно не было никаких планов. Рядом с ней я всегда импровизировал. Единственное в чем я был сейчас уверен, в том, что хочу ее. Это все в чем я мог признаться Матвею. А то, что рядом с ней мне было легко и спокойно, я предпочитал скрывать даже от себя.

– У вас богатых всегда так. Играете оба с девчонкой, а то, что, она чувствует вам похер. Привыкли, что вам все поклоняются. Противно, что ты такой же.

– Ой, Робин Гуд, не ной. Не обижу я твою Дашу. Буду ее рыцарем!

– На хрена?

А вот тут я удивился.

– Матвей, ты че от меня хочешь?

Матвей подозрительно молчит. Потом не глядя в глаза выдает:

– Давай я сам все разрулю. Сам буду ее рыцарем.

– Да х*й там. Это моя сказка и принцесса значит моя, - я отвечаю прежде, чем успеваю понять смысл сказанного другом.

У нас с ним никогда не было разногласий с девушками. И вообще у нас были разные вкусы. Но сейчас в мою душу закрались сомнения. Неужели Соколов не равнодушен к Даше? И, кажется, мне неприятно это осознавать.

Я испепеляю взглядом друга, потому что даже в мыслях нет делиться Дашей с Соколовым. Матвей изучает меня, уголки его губ подрагивают, и мне хочется, чтобы его интерес оказался всего лишь шуткой.

– Как же, задница у нее охеренная. А вот тут ничего не задето этой задницей? – Матвей рассмеялся и ткнул пальцем в мою грудь в районе сердца.

Я с облегчением выдыхаю, смотрю на свою грудь и понимаю, что Матвей только что развел меня. Но мне не обидно. Только немного страшно. Страшно, что, кажется, Соколов был прав и страшно, что он об этом догадался, хотя я сам от себя все скрываю.