Но мало того, что я теперь металась, как тигр в клетке, так еще Игнатов на радостях словно с цепи сорвался. Как будто чувствовал мои сомнения и хотел вытрахать их из меня. В лифте, в машине, даже в кинотеатре. Вот так запросто расстегнул свои джинсы и, надавив на шею, склонил мою голову к своим бедрам.

– Привыкай, и радуйся, что я пока один так делаю, - говорил он, подавая мне салфетки.

– В смысле один?

Очередной заскок от счастья?

– В следующий раз снимем на видео. Хочу видеть твой рот на моем члене, даже когда тебя нет рядом, - проигнорировал мой вопрос Игнатов.

– Ты меня пугаешь!

Игнатов лишь улыбался. А потом выяснилось, что он был под дозой. Друг дал попробовать. Но это было в первый и последний раз. А мне пофиг, в какой. Меня пугали его мысли и желания. Конечно, угрозы остались угрозами, но Олег расслабился. Вел себя так, словно вопрос со свадьбой был решенный. И теперь я его собственность до конца своих дней. Такое потребительское отношение раздражало меня, но пока папе требовалась медицинская помощь, мне приходилось молчать.

У меня была возможность пойти на попятную, но буквально на днях из больницы сообщили хорошую новость. У папы появилась чувствительность на пальцах левой ноги. Это говорило о том, что курс лечения выбран правильно, и сейчас ни в коем случае нельзя останавливаться на достигнутом. Что в свою очередь говорило о том, что я по-прежнему нуждаюсь в Игнатове, а вернее в его деньгах. Поэтому приходилось терпеть его выходки. Хотя кроме действий сексуального характера, Игнатов больше меня ничем не пугал. Видео не снимал. С друзьями не делился. Изменял, и при этом держал меня рядом. Акция в кинотеатре была разовой.

В последующие дни Олег стал нервным и раздраженным. Я не могла понять причин его поведения, но то, что Игнатов во что-то ввязался, было понятно без слов.

У Игнатова появился новый друг – Денис Макеев. Кто-то из друзей Олега еще летом привел его на тусовку в клуб, где ему удалось завладеть вниманием всех присутствующих. Игнатов так вообще с ним сдружился. Макеев был довольно симпатичным парнем, но все равно в нем было что-то отталкивающее. С первой нашей встречи каждый раз, когда Макеев смотрел на меня, мне казалось, что он в любой момент может наброситься на меня. Его хищная, чуть кривоватая улыбка нравилась девушкам, но у меня она вызывала лишь дрожь отвращения. Его взгляд был озабоченным и ничего кроме страха не вызывал. Я боялась его. Мне казалась, что если бы не Игнатов, Макеев изнасиловал бы меня при первом удобном случае. Мне было противно и страшно. Я всегда старалась избегать общения с ним, и вообще никогда не пересекаться с ним ни в разговоре, ни взглядом.

Игнатов с самого начала установил мне жесткие рамки по поводу общения с другими парнями и у меня никогда, даже в мыслях, не возникало желание посмотреть налево. Но бешеный негатив, который исходил от Макеева, было трудно не заметить. И, к сожалению, замечала его только я. Все почему-то смотрели ему в рот и считали классным парнем. Макеев это знал, и стоило ему случайно поймать мой взгляд, как он сразу же противно улыбался, как бы говоря, что его время придет, и никуда я от него не денусь. В общем, мерзкий тип.

Как позже выяснилось, именно он был тем другом, который снабдил Игнатова наркотой. Игнатова я не любила, но все же он мне давно уже был не чужим, и я пыталась с ним поговорить на эту тему. Олег клялся и божился, что это был единичный случай и больше повторять у него нет желания. Мне ничего не оставалась, как поверить ему. Хотя Игнатов все реже встречался со мной, и все чаще с Макеевым.

Именно Макеев пристрастил Олега к ночным гонкам. Слава Богу, Игнатов сам участия не принимал, но деньги просаживал немалые. Я пыталась ограничить его общение с Макеевым, но Олег меня не слушал. Для отвода глаз он стал больше уделять мне внимания в дневное время, а ночи проводил в компании Дениса.

Последний день октября выпал на воскресенье. Было уже довольно прохладно, но все-таки осень еще боролась с подступающим холодом. День выдался солнечный. Именно в этот день мы с Игнатовым были приглашены в загородный дом Яроцких на шашлыки, устроить проводы осени и в последний раз посидеть в их летней беседке, наслаждаясь последними отголосками тепла.

Мы приехали к десяти часам утра, и пока наши парни готовили мясо и беседку мы с Настей занимались овощами на кухне, огромные окна которой выходили прямо на летнюю беседку. Все что происходило во дворе, было видно, как на ладони. Доступный обзор позволял нам периодически бросать взгляды на своих парней.

Времени было предостаточно, и мы с Настей никуда не торопясь, пили чай и смотрели в окно, когда во двор въехала Renault Duster, и из нее вылез Макеев с двумя девицами явно легкого поведения.

– А этот придурок что здесь делает?

Моему изумлению не было предела.

– Макеев? – Настя скорчила гримасу, давая понять, что тоже не в восторге от его присутствия. – Даня пригласил еще несколько друзей, и он тоже навязался. Хотя насколько я знаю, они не особо дружат. Друзья позвонили рано утром и сказали, что не смогут приехать, но видимо Дениса либо не поставили в известность, либо ему пофиг, что ему могут быть здесь не рады. Ты с ним знакома?

Наше внимание было приковано к происходящему во дворе.

– Да. Терпеть его не могу. Вернее кроме ужаса он у меня никаких эмоций не вызывает. Лучше умереть, чем оказаться рядом с ним, - мое настроение стразу же опустилось до нулевой отметки.

– Такая же фигня. Но в его присутствии я просто не отхожу от Дани, - почему-то с грустью сказала Настя.

Пока мы обсуждали Макеева, он со своим кортежем прошел в беседку. Девицы сразу же принялись обниматься с Яроцким и Игнатовым. Никого, не стесняясь, они повисли на руках наших парней и о чем-то мило ворковали с ними. Игнатов даже позволил себе одну из них приобнять. Ничего кроме неприязни и ярости я не почувствовала. Бесило его поведение, ведь он прекрасно знал, что я все вижу и специально прижимал эту курицу к себе. Хотел, наверное, вызвать мою ревность. Но в этом жесте я видела лишь его неуважение к себе.