– И что же это?

Я перевожу взгляд с его губ к глазам. Готовься, целься…

– Сделай мне больно.

И стреляй.

Он переворачивает меня на живот, ударяет по ягодице так сильно, что клянусь, Китай почувствовал жжение, которое пронзает меня и входит в мою киску сзади. А затем рукой хватает мое горло.

– Ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно, детка?
– спрашивает Мэддокс, толкаясь в меня.

– Да… - я шепчу, хотя каждый раз, когда его член погружается в меня, он достигает шейки матки. Я всхлипываю. Оргазм накрывает меня жесткой штормовой волной. Выкрикиваю ругательства, мое тело дрожит под его нападением.

Сперма стекает по моей внутренней части бедра с каждым толчком.

Мэддокс снова шлепает меня по заднице, и я вскрикиваю от боли. Другую руку он прижимает к моему бедру, толкая меня напротив своего члена. Я чувствую, как новая волна оргазма нарастает. Эта знакомая жестокость удовольствия. Вот что это с Мэддоксом. Это не просто удовольствие, а наслаждение, боль и игра. Это игра, где выживает сильнейший. И я не в самой отличной форме.

Как только достигаю своего пика, он кусает заднюю часть моей шеи, и мы вместе кончаем.

Я откидываюсь на кровать и извиваюсь в его теперь промокших простынях. Последнее, что помню, это как он прижимает меня к своей груди и я что-то бормочу о том, что он не должен заниматься сексом перед боем.

– СВЯТАЯ МАТЕРЬ БОЖЬЯ!
– кружка выскальзывает из рук Лейлы и разбивается о стеклянный кафельный пол.

– Лейла!
– ругаю я ее, и встаю на колени, чтобы собрать все разбившиеся кусочки.
– Ты разбудишь монстров.

– Эми!
– шепотом кричит она.
– Ты видела себя?

– Что?
– отмахиваюсь от нее, собирая осколки и затем встаю, чтобы выбросить их мусорное ведро.

– Ты выглядишь так, будто он выбил из тебя все дерьмо.

Моя рука замирает над мусорным ведром и затем я бегу к ванной.

– Ох, дерьмо, - на моей шее видны фиолетовые отпечатки от его хватки. Я приподнимаю свои розовые волосы и поворачиваюсь к зеркалу спиной.
– Дерьмо, - шепчу я, видя следы укусов на левом плече. Натянув пижамные шорты и взглянув между бедер, вижу там еще больше синяков и один большой круглый над тазовой костью, который хорошо видно, так как моя майка показывает кусочек кожи внизу живота.

– Я имею в виду, мы слышали вас, но че-е-ерт, - шепчет Лейла.
– Он здорово тебя поимел.

– Тихо!
– шепотом кричу на нее.

Она пожимает плечами и протягивает мне кружку.

– Им все равно пора вставать. Наш самолет в двенадцать.

Эми расхаживает взад-вперед, пока тренер обвязывает мои руки.

– Ты в порядке, детка?
– спрашиваю я, уже зная, что это не так. Она всю дорогу сюда была сама не своя.

Ее беготня прекращается, и она, хмурясь смотрит на меня. Любой может подумать, что это девушка собирается запрыгнуть на ринг. Затем Аметист смотрит на тренера и берет у него бинт. Мое колено трясется от адреналина. Тренер переводит взгляд с меня на нее, затем снова смотрит на меня. Он со мной уже долгое время. Нашел меня на подпольном ринге в средней школе. Мужик оказался там, чтобы прикрыть это дело, но закончил тем, что увидел мой талант, как он любит это называть. Я одобрительно киваю, и он делает шаг назад, давая нам немного пространства. Аметист встает на колени передо мной и продолжает обматывать мои кулаки.

– В порядке ли я?
– спрашивает она, но думаю, она больше обращается к себе, потому что не встречается со мной взглядом.
– Ну, на самом деле, нет. Просто пожалуйста, не умирай. И не получай удар, пожалуйста, не позволь ему ударить тебя, - она кладет руку на мое колено. Мои ноги раздвинуты, я сижу на стуле, повернув его спинкой вперед и руки покоятся на ней. Аметист возвращается к задаче обвязать мою руку.
– Пообещай мне, Мэддокс.

Я облизываю губы. Пообещать ей, что он не ударит меня? Рекорд Джозепа «Мужика» Бандераса такой же, как у меня - непобедимый. Но видя эти чертовы голубые глаза, которые устремлены на меня, я знаю, что пообещаю девушке именно это.

– Хорошо, детка.

Она наклоняется и целует меня. На мгновение я теряюсь, мои мысли в чертовом беспорядке.

– Мэд, пора, - тренер указывает на дверь, где меня ждут Вульф и Тэлон. Я встаю со стула, растягиваю руки, кружа ими по кругу. Разминаю шею, и Аметист расправляет плечи, ее поведение становится вызывающим. Она обхватывает ладонями мои щеки. Приподнимается на цыпочки, пока кончиком носа не касается моего.

– Ты справишься.

– Да?
– я играю с ней, растягивая губы в ухмылку. Знаю, что смогу, но также знаю Аметист. Ей нужно ощущать себя нужной. Не в поверхностном смысле или временном. А в таком, как гроза нуждается в громких хлопках хаоса, чтобы достигнуть пика.

– Да, - говорит она, снова прижимаясь своими губами к моим.
– Ты это сделаешь. Иначе я убью тебя.

Ухмыляюсь и снова грубо ее целую.

– Хорошо, любовнички, - Тэлон колотит по двери как викинг.
– Пор-р-ра идти-и-и-и!

Подпрыгиваю на ногах, мои братья передо мной и тренер вместе с ними. Аметист стоит позади, и я инстинктивно тянусь к ней, пока не переплетаю свои пальцы с ее. Она сжимает ладонь и затем мы выходим.

«Нокаутирован». Это слово мигает на огромных телевизорах, которые висят над восьмиугольной клеткой.