«Райфлмэн» Ангелики Хойзинвельд и «шэдоу хок» Миранды Агилера развернулись наперерез осиротевшим «уоспу» и «стингерам». По правому флангу ударил выступивший из города сводный лэнс Прохазки и Оливейры: средние «вольверайн» и ещё один «шэдоу хок», лёгкие «стингер» и «локаст». Средняя из трёх «мантикор» потеряла ход, но продолжала стрелять; две её товарки начали отползать назад. Попятился и боевой лэнс Аверлино: ракетно-пушечный огонь двух его «центурионов» и «арчера» был малорезультативен, зато выстрелы ПМЧ «мародёра» капитана Мэтсона чем больше сокращалась дистанция, тем чаще поражали цели. Четвёртый мех его лэнса, 20-тонный «уосп», опасно сблизился с «арчером» сержанта Бизоса и получил два попадания средними лазерами, в левую ногу и торс. Пилот двадцатитонника, Катарина Зарикос, двинулась, было, назад, но ещё одно попадание лазера в уже повреждённую ногу сломало привод бедра; не удержав равновесия, мех рухнул на землю. Вернувшиеся в бой «сперроухоки» и Мэтсон сообща атаковали канопианский «арчер»; энсин Анжело Аверлино скомандовал отход.

— За ними! — коротко бросил в микрофон капитан Мэтсон.

Его «мародёр» и «райфлмэн» Хойзинвельд выбежали из складской зоны первыми. При здешней силе тяжести, и на бегу они делали 33–35 километров в час, но пятящиеся канопиане двигались и того медленнее. Поймав в прицел ПМЧ «центурион» Аверлино, Мэтсон дал залп; в кабине «мародёра» стало жарко, и скорость упала до двадцати километров в час — перегрев уменьшил сократительную способность миомеров — но канопианский бэттлмех лишился бронезащиты центральной секции торса и левой руки. Выстрелом большого лазера Хойзинвельд повредила ему и правую. Анжело продолжал отходить, стреляя в ответ — безрезультатно. Гравитация Балавата делала наведение его автопушки и РБД почти предельно сложными уже на трёх-четырёх сотнях метров. Переведя «мародёр» на шаг, Мэтсон сделал ещё один залп. Правая рука предательски дёрнулась, зато выстрел левой вновь ударил «центурион» в грудь, уже лишившуюся бронезащиты, повредил гироскоп и систему питания ретирадного лазера. Второе не имело значения в этом бою, зато первое решило судьбу энсина. Борясь с подкатившим приступом тошноты, он не смог удержать бэттлмех на ногах; рухнул, приложившись о землю левым плечом и бортом, и повалился ничком. Кожух реактора треснул, но лишь внешняя его оболочка; привязные ремни больно впились в тело. Ругаясь сквозь зубы, Анжело попытался подняться; мех снова упал. Бронеплита левого борта раскололась, сломанным оказался автомат заряжания ракетной установки. На пульте зажёгся сигнал вызова.

— Сдавайся, ты, дура, — потребовал незнакомый голос.

— Да пошёл ты… — Анжело сосредоточился на управлении мехом. Так, подтянуть колено, отжаться руками от земли… — Блейкова блядь!

Он снова не удержал равновесие, и в этот раз мех опрокинулся на спину. Мерзкий вкус крови во рту и удар затылком — не будь голова его упакована в нейрошлем, череп мог расколоться как орех. Уже проваливаясь в беспамятство, Анжело успел прочесть новые оповещения контроля повреждений: второе падение окончательно вывело из строя гироскоп, лишив мех способности ходить. Этот бой Анжело проиграл. Теперь окончательно и бесповоротно.

— Пизда святой Камеронихи, — пробормотал Оливейра, глядя, как техники извлекают из кабины «феникс-хока» переломанное и окровавленное тело молодой женщины. Нейрошлем был деформирован и смят, из-под него по спине и голой груди стекало что-то мерзкое, полужидкое.

— Зато пилот «центуриона» жив. — Мэтсон не покидал своего «мародёра» и говорил с лейтенантом по коммуникатору. — Итого, два их офицера у нас в руках, один убит. И кстати, в том «уоспе» тоже девочка.

— Жива? — спросил Оливейра.

— Жива. Симпатичная, кстати. Хочешь в подарок?

— Хреновая шутка.

— Так я ж не заставляю тебя её трахать. Она по-любому из ихних дворян — стрясём с родни выкуп при случае.

— Вообще-то, завалил её я, — вклинился в разговор пилот «арчера», Тан Бизос.

— Не вчистую. Так что делим. Твоя первая доля, и самая большая, — сказал капитан.

— Без меня, — махнул рукой Оливейра.

И помрачнел совсем при мысли о том, что сейчас должно твориться в Шуштаре.

Шуштар, Балават

Магистрат Канопуса

— Жгите тут на хрен всё! — рявкнул Джерри Паван, влетая на своём «файрстартере» на окраину города.

Длинные серые коробки бараков в два и три этажа припорошил снежок, но для разогретого реактором бэттлмеха почти до состояния плазмы воздуха ни это, ни холод не имело значения. Почти. Огнемётов у «файрстартера» целых четыре: по одному в правой и левой руке, третий торчит из груди и ещё один на спине, ретирадный. Все четыре выплюнули длинные стометровые языки пламени, лизнувшие сразу два или три барака. По ещё двум Келли Куртеану жахнула ракетами. Развела установки на груди «джавелина» в стороны под прямым углом, подала на пусковые ракеты с «инферно»-боеголовками и дала залп.

— Перовичи, один и вторая, не спать!

Паван шагом повёл свой мех дальше по улице, стреляя по сторонам. Вверх, под крыши, и вниз, к самой отмостке, поджигая каждый барак в нескольких местах. Из распахивающихся дверей и окон первого этажа на улицу начали выпрыгивать люди.

— Это бараки рабочих, — сказал Григорий жене. — Вряд ли тут есть семейные, тем более, с детьми, место уж больно… неподходящее.

Он уже видел, что это не так. Но надеялся, что Зейнаб не разглядела.

— Воздух! — неожиданно крикнула та.

— Что?! — Григорий и Паван спросили одновременно.

— Две, нет, четыре цели на пять часов! Это «гардианы»! — Зейнаб вбила педали в пол, заставив свой «уосп» отпрыгнуть на сотню метров назад, за околицу. Вскинула вооружённую средним лазером руку.

Две пары атмосферных истребителей заходили на бреющем, держась меньше, чем в полусотне метров над землёй. И только когда они начали набирать высоту, Зейнаб их заметила. Сто — полтораста — двести метров. Перевалив за двести пятьдесят, они крутанулись вокруг оси, переворачиваясь брюхом кверху, и сорвались в пике. Первая пара отбомбилась по «джавелину»; Григорий видел, как несколько бомб падает вокруг бегущего меха, на улицы и дома. Но три или четыре ему, всё же, досталось; в попытке прикрыться от летящих с неба фугасов, Келли вскинула и скрестила над головой руки. Одна из бомб взорвалась прямо на них. Другая ударила в левый борт, дробя и сминая переднюю бронеплиту. Несмотря на эти удары, мехвоин сумела удержать на ногах свою машину.