– Рэм, ты чувствуешь что-нибудь, когда берешь в руки омен? – спросила девушка. Кажется, он называл ее Аней.

– Ничего особенного. А ты?

– Это сложно описать. Каждый раз, когда я касаюсь чужого омена, у меня дрожь по всему телу. Как если бы я была почти закончившейся батарейкой, и тут кто-то подключил меня к аккумулятору. Энергия бежит по всему телу. Кажется, будто я могу все на свете!

– Ань, ты вроде на электрика учишься?

– Это к делу не относится! Я тебе душу раскрываю, а ты…

Я невольно хихикнула. Ссорятся как два болвана.

Сигнал на телефоне. Парочка мгновенно перестала ругаться.

– Пришел приказ. Омен отдадим прямо сейчас.

Это сказала девушка. Звук двух отодвигающихся стульев – и парочка исчезла. Зато подошла мама и поставила передо мной поднос с едой.

Подслушивая чужие истории, даже маленькие частички чужой жизни, я отвлекаюсь от своей – унылой и темной. Воришка с девушкой ушли, и чувство радости вместе с ними. Мне осталось быстро доесть безвкусную пищу и спросить:

– Где папа? Уже домой хочется.

Мама тут же позвонила ему. Мы встретились в середине торгового центра и вместе отправились к машине. Я держалась за маму: не хочется доставать трость и привлекать внимание. Темных очков, которые не снимаю даже в помещении, вполне достаточно. К тому же я пока не очень хорошо управляюсь с тростью.

Интересно, сколько шагов от эскалатора до парковки? Один, два, три…

– Ир, гляди, что нашел, – папина фраза сбила счет. Мы остановились. Что-то звякнуло в его руке.

– Надо отдать в гардероб, вдруг кто-то будет искать, – сказала мама.

– Это старье? Ты посмотри на них, они же явно никакой ценности не представляют. Не работают даже.

Что же он нашел?

– Пап, что это?

Он взял меня за руку и вложил в ладонь что-то холодное, металлическое. Браслет?

– Это часы, Аврора. Старые, у моего деда такие же были. Еще и не работают. Хотя нет, я вспомнил! Их нужно заводить. Вот, смотри, тут сбоку есть механизм.

Папа направил мои пальцы на маленькое ребристое колесико. Я провернула его несколько раз с тихим потрескивающим звуком, будто старую шкатулку завела, и приложила часы к уху, чтобы убедиться: идут. Мерно отсчитывают секунды.

– Работают. Круто! – восхитилась я. В моих руках подрагивал и потрескивал живой организм. А еще ремешок на этих часах состоит из десятка холодных пластинок. Звук от их соприкосновений такой же, как я слышала у той пары воришек!

– И все же нужно вернуть их хозяину, – неуверенно сказала мама.

– Хорошо, – согласился папа, но отбирать у меня часы не стал. – Только отдавать я их никому не буду, знаю я их. В лучшем случае закинут в дальнюю коробку, а в худшем – себе заберут. Подойду к администрации, оставлю свой номер. Если кто будет искать, пусть позвонит мне и опишет часы. Аврора, поверни-ка их обратной стороной, вдруг есть гравировка?

Я протянула руку. Не уверена, повернула ли часы нужной стороной. Папа хмыкнул.

– Их владелец какой-то псих.

– Почему? Что там написано?

– Тут написано «собственность Немой Жрицы», – прочитал папа. – Может, сектанты?

– Собственность Немой Жрицы попала в руки слепой девчонке, – я улыбнулась собственному открытию и сжала часы в руках. Настроение почему-то улучшилось. Мне даже показалось, что я чувствую биение часового сердца в кулаке. Неужели это секундная стрелка так сильно дергается?

Папа ушел оставлять номер администратору, а мама медленно повела меня к машине.

Тук-тук-тук. Я слышу каждый маленький удар часов, и это биение совпадает с моими шагами. Двадцать пять, двадцать шесть…

Мы уже вышли на парковку. Я чувствовала это по реву заведенных двигателей и прохладному ветерку. Под нашим торговым центром огромная парковка. В детстве мне казалось, что здоровенное здание однажды рухнет на крыши автомобилей. Сейчас чувство тревоги тоже не отступало, но уже по другой причине.

Тридцать три, тридцать четыре… часы перестали биться.

– Мам, стой! – я дернула ее так резко, что сама испугалась.

Звук тормозов рядом. Едкий запах выхлопного газа ударил в нос. Я закашлялась. Мама вцепилась в мою руку.

– Аврора! Ты в порядке?

Мама начала меня ощупывать, словно проверяя, все ли конечности на месте. Мне показалось, что она всхлипнула.

– Ты чего, мам?

– Ты меня спасла! Машина выскочила, а я…

Она судорожно меня обнимала, а я все не могла понять: как я ее спасла? Неужели мама не видела этой машины? Да и при чем тут я? Я всего лишь отвлеклась на остановившиеся часы. Хотела их опять завести и уж точно не собиралась никого спасать.