Спотыкаясь, Тео добрался до Южных ворот, отдал лепёшки караулу и побрёл к своему ручью. А стражник ещё и прокричал ему вслед:

– Слышь, голубоглазый, не забудь вернуться до ночи, а то оборотень таких как ты сроду не пробовал ещё!

Тео махнул рукой, чуть не заплакав, – уж больно его всегда доставал этот задира. Дошёл до своего ручья в тени гор, и там его сморил такой крепкий сон, что мальчик не услышал, как бил воротный колокол на закате.

Когда Тео проснулся, было уже темно. Перебрался он через пересохший ров, подбежал к воротам, стал колотить в них своими кулачками – хоть и знал, что без толку. Не положено было открывать ночью, что бы ни случилось. Сел под звёздным небом и горько заплакал. И непонятно, от чего мальчику было хуже – от того, что он боялся оборотня, или от того, что ему не видать сегодня ужина.

Вдруг Тео услышал шорох в кустах под стеной, испугался и спрятался за рвом. Из темноты вышло что–то огромное, выше человека, и на нём была звериная шкура. Существо подошло к воротам, постучалось в них тяжёлым кулаком, но ему тоже никто и не подумал открывать.

У Тео тряслись руки и ноги, он с трудом удерживался на каменном откосе. Конечно же, камни посыпались вниз, а один, в который мальчик вцепился что есть силы, оторвался, да так и остался у него в ладони. Существо повернулось на звук. Тео испугался так, как не пугался до этого раньше, даже когда уронил хозяйские корзины с хлебом в лужу. А в голове пронеслись мысли о прохладном дворце и булках с ветчиной, купленных за счёт городской казны. Мальчик замахнулся булыжником, который был у него в руке, и кинул что было мочи в голову оборотня. Существо взвыло, схватилось за лоб и упало замертво.

Обождав несколько минут, Тео решился выйти из укрытия и подойти к тому, кого он только что поборол. Существо не дышало. Мальчик взял палку и ткнул – было похоже, что он и вправду убил оборотня. Теперь оставалось только не проворонить свою награду, а потому помощник пекаря лёг рядом с добычей и уснул безмятежным сном, мечтая о прохладе, мягких дворцовых тюфяках и хлебе с ветчиной.

За гору зацепилась туча, вот–вот готовая пролиться лёгким дождиком. Стражники отперли двери, подняли, как положено, мост через пересохший ров и пристроились на ещё нежарком солнышке, чтобы выкурить по утренней трубке.

– Слыхал? Вчера вечером в порт приплыл драккар как у тех, что с севера. Он шёл всего на одной паре вёсел и прополз через бухту только к закату. Видать, команда померла от лихорадки в море. Того, кто был на вёслах, тоже не нашли – на рассвете на корабле не было ни души. Куда бы он мог подеваться…

– Да, дела…

– Да…

– Гляди–ка, я что это лежит там?

Один стражник остался в воротах, а второй пошёл осматривать находку. На песке у рва лежали два тела. Одно принадлежало крупному мужчине в просоленных морским ветром одеждах из грубой ткани и волчьих шкур. Лицом человек лежал в луже крови, которая вытекла из раны у него на виске. Рядом с ним, мирно посапывая, спал маленький светловолосый мальчик, обычно приносящий караулу хлеб.

– Эй, пацан! – стражник мягко растолкал Тео.

– Я его убил…

– Дурень, кого ты убил?

– Оборотня.

– Это же обычный моряк!.. Странно, что при нём нет ни оружия, ни денег…

Два енота радостно потрошили в кустах кожаную сумку. Понравилось им только вяленое мясо. Охотничий нож, кошелёк с монетами и развернувшийся на земле свиток были совсем не съедобны.

На бумаге красивым аккуратным почерком, коим пишут учёные толмачи, было выведено: «Досточтимый бургомистр Станислав! Две весны назад, предположительно у берегов Вашего города, потерпел крушение принадлежащий мне корабль. На нём кроме команды были моя дочь и мой внук. Моё сердце безутешно, но я не теряю надежды, что они остались живы и спаслись. Известно ли Вам что–нибудь об их судьбе? Посольство моё немедленно даст с лихвой драгоценных лисьих шкур тому, кто знает что–то о моих отпрысках и поможет им вернуться домой. Волею Тора и Одина, князь северного предела Бъёрн».

Конец ознакомительного фрагмента.