Ну, мы с Пашей что-то чувствовали, насколько мы, мужики, вообще можем чувствовать... В общем, Мадина... как это сказать?.. захотела еще раз с мужем побыть, что ли. Ты этим мужем и стал, Неволин, в первый день своего приезда, помнишь?

Я молча кивнул.

– - А ты, признайся, подумал... Ремеслук и в самом деле бардак разводит, девочками гостя развлекает...

– - Эх, мужики, мужики, все-то у нас проще!
– - Юлий Леонидович, уйдя в воспоминания, незаметно для себя повысил голос. Не осознавая, что подобная фраза в этом заведении прозвучит, как минимум, двусмысленно. Несколько однополых парочек уставились на нас, привлеченные горестной сентенцией полковника. Тот заметил постороннее внимание и сразу перешел на пониженные тона:

– - Ну ладно, я-то... Я ведь знал уже всю историю Мадины, знал, к о г оона ждет... хоть как-то понимал, что у нее в душе творится. А ты... "Девочку подать?" -- "Да-а-вайте!" А еще говоришь: "Я не Зико вам!"

Ну вот. Приехали. Я еще и виноват оказался, что уединился с Мадиной, как и предлагал Ремеслук. Если бы она мне не понравилась... если бы я шестым чувством не уловил, что она почему-то очень хочет меня... если бы мне не показалось, что у всей бардачной атмосферы "Махаона" есть своя подоплека -я бы послал Ремеслука в тот день далеко и надолго.

"Если бы!" Опять самообман. Опять вру самому себе. Все дело, конечно, в той девочке из Белого Дома. В Марии.

..."А ты похожа на нее как сестрица, но, конечно, не она. К сожалению"...

Да уж случилось, как случилось. Душу перед Ремеслуком изливать, рассказывать ему про свои видения, про Марию, совершенно не хочется. Какой смысл? Чтобы выглядеть в глазах полковника хоть немного лучше, чем я есть?

Что касается будущей роли Мадины, уготованной ей хитроумным полковником, я ее, кажется, уразумел. Пора возвращать Ремеслука к нашим баранам. К барану, точнее. К Шамилю, который далеко не баран.

Я уже привык, что появление в разговоре Зики -- верный признак того, что полковник перегрелся и готовится остывать, упражняясь в остроумии.

Точно! Не успел я рта раскрыть, как...

– - А-а-а, все правильно! "Былого не вернуть, а будущего нету", как поет мой друг Миша Шуфутинский, -- в глазах у Ремеслука заметались чертики, -Это даже хорошо, что вы ночь провели. Это... как в балете... партнеры должны переспать, чтобы лучше чувствовать друг друга в танце...

– - Юлий Леонидович, кстати, о танце. Подтвердите мои мысли: Мадина -"отмычка" и...

– - И! Ребята Баратынского задерживают на денек прилетевшую Сажи, она погостит у меня. Ты работаешь с Мадиной. Она, под видом любовницы Шамиля, заявляется в офис "Темпа-А" и ликвидирует "авторитета". Курс Мадина у моих бойцов прошла неслабый. Твое дело -- обеспечить ей отход, прикрыть от преследователей. А своих людей я, извини, тебе не дам. Они и так уже славно потрудились, да еще операцию по изъятию закладных у "Нового будущего" им осуществлять. Твоей помощи в том не требую, но и помочь больше, чем Мадиной, не могу... Если согласен, обговорим детали.

Несколько минут я осмысливал сказанное Ремеслуком, хотя решение принял, в общем-то, сразу. Паузу взял только для того, чтобы его перепроверить. По привычке: перепроверять даже окончательно принятое решение, чтобы потом не оказалось, что эмоции в определенный момент возобладали над разумом.

Полковник ждал ответа. Я постарался ответить с соответствующей интонацией. Чтобы, с одной стороны, не обидеть Ремеслука, действующего из лучших побуждений, а с другой -- отбить у него охоту оспаривать то, что я для себя уже принял:

– - Видите ли, Юлий Леонидович... Я, наверно, аморальный тип, что даже вы успели подтвердить... но и у меня есть некие представления. Конечно, ваше предложение -- за которое я благодарен -- вполне укладывается в рамки того, что нам читали в балашихинской "учебке": "При осуществлении акции все нормы морали должны быть отвергнуты... главное -- достижение поставленной цели" Но... я плохой ученик... и использовать женщину в качестве "отмычки" не стану. Тем более, что у меня, благодаря японцам, есть другой помощник...

Ремеслук с удивлением посмотрел на меня

– - Помощник, который и окажет содействие в ликвидации Шамиля. Шамиль -это уже чисто мое дело. Хотя... спасибо за поддержку еще раз...

Я медленно пил сок и следил за реакцией полковника. Все-таки, не хотелось, чтобы мы расстались, недопоняв друг друга.

Юлий Леонидович по-прежнему пристально смотрел на меня и молчал. По глазам его было невозможно прочесть, о чем он думает. Он ждал, пока я выскажусь, и даже не стал расспрашивать о японской поддержке, которая его, безусловно, заинтересовала. Что ж...