Сам остаюсь ждать в коридоре, подхожу к окну скрипя зубами и сжимая ладони в кулаки. Умом понимаю, что со мной она, моя, а все равно никогда ревновать не перестану.

Ненормальная девчонка, не поддающаяся никакой логике, чуть с ума не сошел, когда эта дурында помчалась к ублюдку Забарскому, чтобы меня, здорового мужика, защитить. Звонок Аида в тот день землю из-под ног выбил, вся жизнь перед глазами пролетела, когда понял, что ублюдок все же нас обыграл и она у него.

В голове так и возникали нелицеприятные картины того, что он мог с ней сделать, если я не успею, не заберу ее оттуда. Я сразу понял, что ушлепок организовал нам ловушку, не первый день на свете живу, чтобы на такую откровенную хрень повестись, но никак не мог предположить, что он до нее доберется, да так банально — сама к нему пошла.

Чуть на месте Аида не прибил, за то, что упустил, хоть и понимал, что не виноват он. Радовало только одно — наученный горьким опытом, сунул ей в карман жучок, практически сразу обратил внимание на то, что с курткой она своей не расстается, а значит случись что, я всегда ее найду.

Пока ехал за ней рвал на себе волосы от бессилия, каждый раз вспоминая рассказ ее брат, боролся с очередным приступом тошноты, подступившим к горлу. А когда нашел ее, бледную, в руках этого подонка, окончательно с катушек слетел, не помню даже, как второго пристрелил, не смотрел даже, все внимание было сосредоточено на ублюдке, что пытался изнасиловать мою девочку. Голыми руками шею свернул, не задумываясь ни на секунду. Зол был чертовски, на себя, на нее, на этот гребаный мир, потому что мог не успеть, каких-то гребаных десять минут и…

А потом, стоял и смотрел, как Забарского разрывают на куски, изощренная месть, жестокая, но будь у нас больше времени и не будь Кати, ожидавшей за дверью, я бы придумал поинтереснее. Графа не осуждал, я вещи и похуже делал в годы службы, и не таким пыткам людей подвергал, собаки по сравнению с тем, что делали мы — детский лепет, но ему этого было достаточно. Его месть наконец-то свершилась.

— Саш, — раздается голос Кати за спиной, вырывая меня из собственных мыслей. Оборачиваюсь, улыбаюсь, стоит потерянная, переминается с ноги на ногу, губу кусает. Снова что-то сказать хочет, да не решается. Подхожу ближе, притягиваю к себе и заключаю в объятия.

— Говори, Котенок, — улыбаюсь, смешная такая, малышка совсем.

— Кирилл, он с тобой поговорить хочет, — неуверенно произносит она и виновато смотрит мне в глаза, будто отчитывать ее сейчас начну.

— Я поговорю с ним, Кать, а ты иди в машину, — целую ее быстро и иду в палату. Поговорю с пацаном, а потом отвезу ее в свою квартиру и не выпущу из постели дня три так точно. Воспитывать буду, долго и качественно, пока не дойдет, чтобы больше никогда не смела подвергать свою жизнь опасности. Может, если забеременеет, будет думать прежде, чем так глупо рисковать.

Вхожу в палату, как бы там ни было, а разговора пацан заслуживает. Работал он без нареканий, сначала на Грома, потом на меня. Оступился, когда мое тронул, ну, а кто бы не оступился на его месте. Я тоже не устоял, увидел ее и втрескался, как пацан зеленый, сам того не осознавая.

— Здравствуй шеф, — приподнимается на постели, бледный, осунувшийся, круги серые под глазами. С того света его вытянули, еще несколько минут и не довезли бы, повезло ему, в рубашке родился. Киваю, беру стоящий у стены стул и пододвинув его ближе к кровати, сажусь напротив.

— О чем поговорить хотел? — перехожу сразу к делу.

— Извиниться хочу, — произносит он, глядя в глаза, — я был не прав, — добавляет, явно подбирая слова, — понравилась она мне, сразу, как увидел, так сразу и понравилась, не знаю, что на меня в тот день нашло, я же не знал, что у тебя к ней настолько все серьезно, — вздыхает он, но взгляд не отводит.

— И поэтому решил действовать? — усмехаюсь, откинувшись на спинку стула

— Давай на чистоту, шеф, — качает головой, — ты ж баб, как перчатки менял, каждый день новая, а то и две, и каждый раз твердил, что отношения зло, кто же знал, что с ней все иначе.

Твердил, право он и в том, что девок через мою постель прошло столько, что представить, тоже прав. Не собирался я связывать себя отношениями, не видел в этом смылся в тридцать девять-то лет. Не собирался ровно до сих пор, пока ее не встретил.

— Ладно, будем считать случившееся недоразумением, — принимаю его извинения, да и за что тут извиняться, я и сам хорош, сам ведь ее с ним оставил, отношения своего к ней не обозначил, решил все, а ей сообщить забыл. Поднимаюсь с места, потому что говорить больше не о чем, а внизу меня заждалась Катя, наверняка сидит переживает.

— Выпишусь, сразу напишу заявление, — произносит он, когда я возвращаю стул на место.

— Заявление? — переспрашиваю, не совсем понимая, что он имеет в виду.

— Об увольнении, — кивает в ответ.

— Хочешь уволиться? — смотрю на него удивленно, я давно на него зла не держу, а парень он смышлёный, соображает быстро, вопросов тупых не задает, где мне сейчас такого искать?

— А ты позволишь остаться? — усмехается он.

— Если пообещаешь, что больше этого не повторится, — произношу вполне серьезно, знаю, что не повторится, не дурак он, но предупредить лишним не будет.