Заснувшая на недолгое время природа начинала неспешно приходить в себя, выбрасывая новые побеги, ростки и почки. По утрам громко щебетали неугомонные птицы, радуясь солнцу и теплу. Деревья, не сбрасывающие полностью листву, сейчас искусно изменяли её цвета с насыщенных и ярких, на более приглушенные и мягкие тона. Изменения чувствовались во всем: в природе, в воздухе, в земле и в людях. Скоро, уже совсем скоро в свои права вступит Цветень.

Маленькая Мирра тоже поддалась всеобщему настроению. Сначала заставила меня перебрать и освежить её гардероб, а затем начала скептически разглядывать потрепанный временем дом метра Пакса. Я имела неосторожность и рассказала ребятам, что пансион Тетушки полгода назад выглядел точно также, а потом возле него посадили магически выведенный вьюн и дом стал выглядеть более нарядно. Не прошло и суток, как у нас в банке с водой появились наломанные побеги, а Дим придирчиво осматривал наружные стены дома, прикидывая, где и как можно закрепить толстые веревки и сетки. В этом ему взялся помогать дедушка Пакс, и у них получилось нечто новое. Все веревочные конструкции, сперва были пропитаны зельем, делающие их более твердыми и натянуты строго по схеме: широкая сетчатая полоса для вьюна, полоса каменной кладки, снова полоса для вьюна и так далее. Магически усиленные побеги то же высаживались по этой схеме, а Мирра каждый день самолично поливала и подпитывала их магией. Дом на глазах преображался, как впрочем, и небольшой садик, без куч хлама.

А мне, как ни странно это прозвучит, не хватало снега. Обычных пушистых белых хлопьев сыплющихся с голубого неба и собирающихся в большие мягкие сугробы. Все-таки укоренившиеся в нас привычки полностью не исчезают и порой вызывают горькие нотки ностальгии. Меня по-своему радовал круглогодично цветущий сад, теплицы с редкими цветами и лекарственными травами, но как обычно для полного счастья всегда чего-то не хватает. Чутко реагирующий на моё настроение Лео поинтересовался моим отстраненно-задумчивым состоянием, а услышав ответ, только глубокомысленно хмыкнул. А затем вполне серьёзно заметил, что снега достаточно в Драконьих горах и уж если он мне так необходим, то можно прикупить там домик. Если я в прошлой жизни ездила отдыхать на юг, к солнцу и морю, то в этой, буду перемещаться через портальную арку, к снежным горам и ветрам.

Решено, как только окончу школу, прикуплю "местный вид шале".

Окончился очередной триместр и мне снова предстоит малоинтересная учеба. Еще каких- то три месяца, и первый учебный год будет позади. Сейчас для меня самым трудным будет первый месяц, надо не сплоховать и не показать, что магия у меня восстановилась еще не полностью.

Да и как вести себя при встрече с Ректором и Надиром? Точно знала одно, нельзя показывать, что я в курсе их истинных намерений и ночных визитов в мой сад, но смогу ли это сделать, не выдавая себя. Еще немного боялась встречи с учащимися школы, в моей памяти были еще свежи сплетни и косые взгляды с прошлого триместра.

И да, самым главным моим страхом стал метр Вазилиус. Нет, я его не боялась как человека или как Учителя, но после того как его опоили, я просто не могла предугадать его реакцию на то, или иное действие. И это меня напрягало.

К счастью, большая часть моих страхов оказалась надуманной. В этот раз к моему большому облегчению ни я, ни мой беспутный образ жизни никого не интересовал. По школе гуляла новая, сенсационная новость. На нашего Ректора и его племянника Надира было совершено нападение. Поздно вечером, когда два достопочтимых мага возвращались из загородного поместья Ректора, на них набросилась голодная Высшая нечисть. Бесстрашные метры не растерялись, дали магический бой и победили коварную тварь, но, к огромному сожалению многочисленных поклонниц, пострадали сами. Если Ректор все же изредка появлялся в школе, то Надира перевели на домашнее обучение. У нашего бывшего одногруппника была сильно обожжена левая часть тела, и он плохо поддавался магическому лечению.

Так вот чей ботинок остался у меня в саду, а куда досталось Ректору?

Вернулась на мансарду в Лекарской школе за три дня до начала учебы. Надо было найти и убрать ловушки на нечисть, влиться в неизменный школьный распорядок, привести в порядок свои записи, пересмотреть одежду и провести генеральную уборку помещения. Мальчишки, конечно, убирали и подпитывали артефакты, но все мы знаем, что лучше хозяйского взгляда тессы ничего нет.

Мирон и Радим продолжали жить на мансарде. Вернее два месяца они прожили здесь одни, и вот теперь явилась я. Парни мне не мешали, а учитывая то количества артефактов, которые надо было постоянно подпитывать, я от такого соседства даже выигрывала. Сейчас наше проживание втроем, в одной комнате, уже никого не нервировало и не волновало.

Меня удивило другое. Ребята после своей индивидуальной практики в четвертом округе как-то незримо изменились. Внешность у них осталась старая, а вот взгляды на мир и окружающих резко поменялись. Вместо двух балагуров и весельчаков сейчас передо мной были два серьезных молодых человека.

– Ты знаешь, нам очень повезло, что мы тогда, вместе с тобой лечили рабов, - вечером рассказывал Мирон, поглядывая на Радима.

Мы сидели на кухне за накрытым столом. Я скорее по привычке, чем от большого желания, наготовила кучу еды, и только потом вспомнила про боксы с едой. А вот затем пришлось с умилением наблюдать, как краснеют взрослые метры и ведут себя как нашкодившие дети. Повинно отводя глаза в сторону, сознаваясь, что они забирали боксы, все съедали и отправляли их обратно через перемещающий шкаф. Пришлось заверять ребят, что они все сделали правильно. Еда не должна пропадать, а люди не должны голодать. Мирон после маленького отступления продолжил свой рассказ дальше, а я, слушая его, становилась все мрачнее.

– После избитых рабов нас хотя бы не испугал вид несчастных людей в той больнице, а ведь туда родственники привозили их умирать. Мы думали, как обычно, будем что-нибудь перетаскивать, мыть, или убирать, но нам выделили палату и просто оставили. Без объяснений, зелий, мазей, порошков, трав и даже без еды для больных. То есть делайте что хотите, лечите как хотите, но к нам не лезьте. В общей палате было двадцать кроватей, а больных - сорок два человека. Конечно, сперва запаниковали и растерялись, а затем вспомнили тебя, лужайку с лежащими телами и стали действовать примерно так же, как тогда. Провели обход, сделали диагностику, всех переписали и записали обнаруженные болячки, а уже потом спокойно решали, как действовать дальше. Пришлось искать родственников, объяснять возникшую ситуацию, просить купить нужные зелья или хотя бы травы. И многие откликнулись, помогали нам с уборкой, кормили немощных, и приносили нужные зелья, если на это были деньги.

Мирон разнервничался, видимо отработка досталась ребятам намного тяжелее, чем они показывали и рассказывали. Он резко поднялся и ушел в ванную, а рассказ продолжил Радим.

– Вместе с зельями и травами были еще записки. Длинные и очень подробные, как из этих трав приготовить нужное нам питье, и в каких дозах его принимать. А записки были написаны женской рукой и очень знакомым почерком, - Радим улыбнулся, и от этого мне стало немного теплее.
– Спасибо, что поддерживала нас, пусть и издалека. И отдельное тебе спасибо за заклинание "Гигиенических пеленок". Никогда бы не подумал, что одна маленькая зачарованная тряпка, насколько упрощает работу. Постели у лежачих больных оставались чистыми, как и воздух в маленьком замкнутом пространстве.