Мне это очень не понравилось, и мама унесла меня в фойе. Там нас увидел дядя Саша, помахал рукой и снова пообещал куклу. В следующий раз я была повзрослее и уже сознательно пошла в кино смотреть фильм «Мой маленький друг».

Дядюшка был человеком мягким, в итоге его бурная жизнь привела сперва к тайному, потом и к явному алкоголю. Может, он пил потому, что узнал о смертельном недуге?

Дядю оперировал известный врач – только затем, чтобы было легче умирать. Но это потом, а пока он был администратором и выполнял обязанности помощника депутата – Николая Черкасова, любимого нашего народного артиста.

Мама, помнишь, как мы гуляли по городу? А потом красный трамвайчик увёз нас далеко от дома, и мы зашли в фотоателье. Мне было самое большее года четыре. На мне красное платьице в белый мелкий горошек, с оборочкой по лифу. Ателье маленькое, по стенам развешаны фотографии ребятишек.

С любопытством разглядываю круглолицых улыбающихся детей. Возле белой стенки стоит высокий стол, на котором фотографируются малыши. По фотографиям видно, что дети сидят или стоят в обнимку с куклой или с плюшевым медведем, а совсем младенцы лежат голенькими на животах и смеются во весь беззубый рот.

Ах, Боже мой, ничего особенного! Просто я изо всех сил пыталась скрыть свой страх перед высотой, ведь я сидела одна на очень большом возвышении, где-то далеко от пола, и мамы рядом нет. Так и осталось моё детское фото с большими глазами, полными любопытства к этому миру, только губы против моей воли кривились между улыбкой и желанием зареветь.

Мы снова на родине предков. Снова Плюса и холмы. И совсем недалеко лес. Итак, моя «тёта» собирается в лес со своими детьми. Мы с мамой тоже идём. Я не знаю, каким образом, но помню берёзы, огромную поляну, густые заросли высокой травки и мамину цветную юбку, возле которой нахожусь постоянно. Я долго идти не могу, путаюсь в густой траве, зацепляюсь за все кочки.

Мама берёт меня на руки. На руках у «тёты» моя двоюродная сестрица, старше меня на полгода. Наш младший братик идёт сам, вцепившись в юбку своей матери. Мы вошли в лес, прошли немного. И тут случилось то, что испортило нам всем настроение, и мы вернулись домой. Взрослые женщины замерли от страха, дети притихли.

И только на пути к дому нам, детям, объяснили, что братика чуть не укусила змея, которая проползала между ног ребёнка.

Из всех детей нашего рода я видела только этих брата и сестру. Филиппа я очень любила. Несмотря на суровый характер своей матери, мальчик рос жизнерадостным и общительным. Он был моим товарищем во всех наших с ним играх. Мне нравилось играть с машинками, копать для них туннели, а Филипп мог поиграть и в куклы. Его сестрица с нами никогда не играла, долгие годы она так и просидела в углу на диване с книгой на коленях.

Она рано научилась читать, в школу пошла в шесть лет и очень этим гордилась. Девочку с толстой красивой косой терзала постоянная ревность. С сестрой я общалась осторожно, помня, как маленькая фурия била своего брата сломанной куклой по лицу. Мне было очень жалко его, я плакала вместе с ним.

Как часто в детстве я мечтала о родном брате! Но у меня на всю жизнь был единственный двоюродный братик Филипп. Однажды он подарил мне свой игрушечный пистолет, и мы с мамой пошли в кукольный театр смотреть на Змея Горыныча.

Театр был настоящий, с тяжёлым бархатным занавесом. Марионетки на ниточках были как живые. Одна из кукол так расшалилась, что вывалилась со сцены в зрительный зал и повисла на ниточках. Её скоро вытащили, и она исчезла за кулисами. Я ждала Змея Горыныча, забыв о пистолете и обо всём. Впечатления были самые яркие.

В пять с половиной лет я начала учиться читать, по-настоящему писать стала в семь лет. Но, несмотря на это, в школу меня приняли только через год, надеясь, что я ещё немного окрепну. Пятилетним ребёнком приятно сознавать, как тебе лично раскрывается смысл того или иного слова. Именно в это время бросаются в глаза вся заборная, настенная литература и прочее творчество.

В школьной библиотеке я прочла все книги про животных и о природе, поэтому меня рано записали во взрослую библиотеку.

«У дороги чибис. Он кричит, волнуется, чудак», – звучит знакомая песенка. Это над моей кроваткой, в ногах, на стене долго висело довоенное и блокадное радио. Это изобретение называли «тарелкой». В центре скошенного квадратика была надпись: «Рекорд».

Радио – это мой лучший друг с самого детства. Радио научило меня грамотно разговаривать, любить театр, музыку. С ним мне всегда было хорошо. Даже когда я болела, а до семи лет я болела очень часто. Иногда мне даже нравилось болеть. Ведь в это время мама была всегда рядом. Можно уютно обнять подушку и слушать, как мама двигается по комнате, можно слушать радио. А ещё лучше, если мама сядет возле кровати и начнёт читать Виталия Бианки, про маленького мышонка Пика и его приключения, или сказки Пушкина.