Я их согрею – к сердцу приложив, и

Скажу, что здесь в заснеженной стране,

Теплей мне, чем в Египте и Алжире.

Пусть снег летит за шиворот одежд,

Но я не дрогну – дух бурлит во плоти!

Живут над Русью Ангелы надежд, –

И крыльями вздымают снег на взлёте!

А там, под настом чёрствым, ждёт земля,

Когда апрель расплавит снег хрустящий.

И вновь заплачет Русь в родных полях,

Как после родов женщина – от счастья!

Снег летит с небес туманных, –

В высь не нагляжусь я!

То ли снег, а то ли манна,

Господи Иисусе?..

Не жалей крупы небесной,

Сыпь да сыпь с лихвою, –

Дай вкусить семян чудесных

На просторе вольном!

Ветер – в пляс, а снег взмывает,

Над равниной кружит.

Может это стынь земная,

Может чьи-то души?..

Там, где вихрь крутит снежный,

Мысль во мгле прозрел я:

Впереди – жизнь еле брезжит,

За спиной – сгорела.

Не познать там вкуса жизни,

Где нет чувства смерти.

Страшно стать на свете лишним

В миг один, – поверьте.

Страшно стать планете чуждым,

Бросить крест в бессилье.

Счастье – быть кому-то нужным,

И тебе, Россия!

Счастье – ей помочь хоть чем-то,

Вклад внести народный

До тех пор, когда отчертит

Бог на свете срок мой.

Вновь душа с духовной волей

В голове бушует, –

Просто я Россией болен,

Просто ей дышу я!

Оттого досадно маюсь

Я в духовной жажде,

Что порой совсем не знаю

Чем помочь ей даже?!

Мне б, Господь, такие руки

Чтоб я смог всецело

Враз поднять Россию в муках

Не словцом, а делом!

Только ветер свищет глухо:

«Наш удел здесь Божий:

Не поднять руками дух ей,

А глаголом можно!

Потому поэт в России

Не слагатель – больше:

Проводник духовной силы

И глаголов Божьих.

Потому и Русь не рухнет

В бедах злых на спину,

Что даёт сил Высший дух ей

Из небес глубинных.

… И над полем богомольным

Сердце вновь забьётся

В такт со звоном колокольным

До небес – до солнца!

И стихи, как снег, поднимет

Ветер в пламень синий,

Чтоб Господь на жизнь отныне

Вдохновил Россию!

"Дорога жизни" – Ладожский простор,

Ледовый путь и в жизнь, и прямо в Вечность.

Как узок был к той жизни коридор,

А в Мир иной – широк и бесконечен.

Здесь, как и прежде, – буйные ветра,

Но двадцать первый век за ворот дует!

Маяк Осиновецкий режет мрак,

Как бледный месяц призрачность пустую.

Мне ветер стылый мысли ворошит,

Как снег на льду, где чудится сквозь вьюгу

Железный караван – поток машин,