— Ты попал в серьезный переплет, — ответила Маша без эмоций. В такие моменты она становилась другой, холодной и напряженной. — Не люблю вспоминать то время. Да и было ли оно это время? Тебе плохо живется с нами, со мной и с Ваней? Признайся, плохо? У нас ведь все хорошо, Антон! Мы живем, как нормальная пара, спорим, миримся, любим друг друга! Нас окружают неплохие люди, брат помогает тебе с продвижением твоей музыки…

— Иногда я не знаю, куда себя деть. Метнусь туда, ни то, сюда, ни то, — заговорил Антон быстро, слова его были честные и больные. — Ты ведь знаешь все, только не хочешь мне рассказать. Брат тоже что-то скрывает. Я натворил нечто страшное во время этих приступов, да?

Маша принялась варить кофе в изящной турке, встала к нему спиной и ничего не отвечала, упрямилась, дулась на него. Бывали минуты, когда ей хотелось выложить ему всю правду, которая и ей не давала жить в абсолютном спокойствии.

— Не ты натворил, а я, — процедила Маша, не переставая колдовать над кофе. Ложечка корицы, немного соли, слезинки, выкатившиеся из глаз.. — Теперь расплачиваюсь, но я ни о чем не жалею. Кто-то же должен был сделать выбор и прекратить тот кошмар…

Дальше день пошел по обычному сценарию. Антон пошел в студию, благо ехать далеко не нужно было, — спустись на лифте десятью этажами ниже и окажешься в раю музыканта. Студию для брата Сысой арендовал самую современную, с продвинутым оборудованием, зоной отдыха и кухней. В ней рождались удивительные композиции, не лишенные мистических мотивов.

Маша, оставив Ваню на няню, найденную Сысоем специально для племянника, спустилась в торговый центр. Целью ее похода по магазинам стало коктейльное платье для предстоящей вечеринки.

Маша сразу ее заметила. Наина появилась на вечеринке под руку с продюсером Антона. Оборотень сменила кожаные доспехи и накидку из волчьего меха на шикарное вечернее платье, черное, блестящее, дорогое. Вместо меча в руках она кокетливо сжимала лакированную сумочку на серебряной цепочке. Красивая и опасная дамочка получилась.

У Маши разболелась душа, и лицо стянуло страхом, ни улыбнуться толком, ни слова сказать Женщин представили друг другу, и они не подали виду, что знакомы. Маша решила так: с волчицей поговорит наедине, когда та останется без спутника, если начнет предъявлять претензии и угрожать, шарахнет ее головой об барную стойку или ткнет лицом в унитаз. Не применять же к ней колдовство посреди толпы обывателей?

По полутемному залу растекалась мистическими волнами «Полуночная звезда», потом в глубине этих волн появлялась легкая вибрация из высоких звуков, она нарастала, переходила в резкий всплеск и превращалась в звуковой взрыв, он в свою очередь становился динамичной мелодией, под которую танцевало полстраны.

— Где ты ходишь, Маш? — спросил Антон подошедшую невесту, жену, возлюбленную, — она была для него всем. Он ласково улыбнулся и протянул ей руку. — Присядь. Есть интересный разговор…

Антон сидел за столом, одетый в черную кофту с капюшоном и в черные же джинсы. На ногах серебристые кроссовки. Look недешевый, но простой до невозможности. Подстроить Антона под гламурный стиль Маша не смогла, — тянуло его на уличную моду.

От стола несло спиртным, вкусной едой и светом большой декоративной свечи. Наина с прыщавым, но пробивным продюсером разместились напротив. Маша, присев, попала в объятия Антона. Ничто не предвещало скандала. Все чувствовали себя расслабленно, поднимали бокалы с вином, обменивались шутками и замечаниями по поводу премии.

— Говорю тебе, — обращался к Наине продюсер, тычась остроносым лицом в ее пышные волосы. — Маша хотела этой премии больше, чем Антон. Она из тех редких девушек, которые потакают мужикам во всех их безумствах! Нимфа, фея, муза! Да, муза. Это ценно, вот это я понимаю, любовь!

— Тогда уж ведьма! — подняв бокал с вином к лицу, Наина, легкомысленно смеясь, посмотрела на Машу сквозь стекло. — Выпьем за любовь! Или за знакомство?

Взгляд ее черных глаз был неумолимо прямым, пронзительным, словно стрела. Силу этого взгляда Маша ощутила всем своим телом и невольно сжалась. Одно слово лесной бабы могло пустить под откос все Машины усилия, ожидания, надежды. Одно напоминание о Предгорье разрушит Машин благополучный хрупкий мирок…

— Антон, пойдем потанцуем, — предложила Маша. — Как раз подходящий медляк…

На считанные минуты ей удалось оторваться от Наины. В танце она даже сумела поинтересоваться:

— Кто это с Сергеем сегодня?

— Его новая женщина, видимо, — ответил Антон, равнодушно пожав плечами, на которых лежали нежные Машины ладошки. — Ты чего такая напряженная? Не очень дружеская вечеринка вышла, знаю. Но это издержки популярности…

— Дело не в этом, — оборвала его Маша и заглянула в его глаза. — Давай сбежим! Никому не скажем куда. Давай, мой хороший, пошли со мной! — шепнула она ему в ухо, пытаясь вспомнить редкие уроки Сысоя. Взяв Антона за руку, Маша повела его за собой.

Ведьмак говорил, что можно одним голосом, без меча и драки, покорить волю человека, усыпить его бдительность, заставить прыгнуть с десятого этажа. Главное поставить голос и не усомниться в своих силах.

— Антоний ведьмак! — прозвенел голос Наины. Она вышла на танц-пол, воинственная и насмешливая одновременно. — Что с тобой сделала эта ведьма? Околдовала, опоила с твоим братцем! В кого ты превратился, ведьмак, опомнись, очухайся и возвращайся в Предгорье! Ты был славный воин, стал непонятно кем…