– Разберусь с тобой, - зазвучал голос уже не в голове, а словно из другой реальности. Колючий голос, царапающий, грязный. Ветки шиповника по лицу, по рукам. Сужающиеся стены лабиринта и сырая, смешанная с прелой листвой земля под ногами. – А потом твоим ёбырем займусь. Сука! Думала, я тебе это спущу?! Шлюха! – Ещё один удар, но боли она не ощутила. Почти не ощутила. Только вкус крови.

Её уносило тёмными волнами. Рекой – холодной, беспощадной. Бросало на камни… Камни? Нет, ещё один удар. Кулак в рёбра. Новый стон с губ.

– Перестань, Вадим, - второй голос из-под толщи воды. – Пусть немного очухается, сейчас ты всё равно ничего не добьёшься.

– Нахрена ты вкатил ей столько? – Раздражение, недовольство.

– Не думал, что её так развезёт. – На какое-то время голоса утихли, вновь послышались шаги. – Но ничего, покладистей будет. А если…

Кое-как Яся приподняла веки. Различила смутные силуэты, занавешенный золотисто-алым проём окна. Золотисто-алым… Золотисто-алым? Попробовала разглядеть яснее, но не смогла. Деревянная балка потолка…

Откуда в её комнате эта балка?
– Ты нахрен никому не нужна. – Вновь голос рядом. Вадим… Да, Вадим? И лицо его, и глаза. Она шумно, отрывисто задышала. – В койку прыгнула, а дальше что? Думаешь, он за тобой придёт?

Ярослава хотела что-нибудь ответить. Хотела ответить ему, потому что не могла больше слушать этот голос, не могла больше выносить врезающиеся в неё колючки шиповника.

– Может быть, и придёт, - шепнула она, не понимая, сказала ли это вслух или лишь подумала. Подумала, потому что это было единственным, за что она могла цепляться. Верила ли сама – не важно.

– Что? – рыкнул Вадим и схватил её за волосы. – Что ты сказала?

– Может быть, придёт, - собрав всю волю, надтреснутым шёпотом повторила она и, шире открыв глаза, взглянула на мужа.

Тот швырнул её обратно на постель. Ещё один удар по лицу, по рёбрам…

– Я не шучу, Слава, - зло, со скрытой в каждом слоге яростью, - вначале ты, а потом и твой любовник. Ему не…

Окончание она не услышала – чёрная холодная река сомкнулась над ней. Ни звуков, ни шиповника… Ничего. Только холодная, пустая темнота.

От кофе тошнило, от сигарет – тоже. Серёга загнанным зверем глянул на вошедшую в гостиную Алину. Чуть больше часа назад она ушла в спальню, чтобы немного отдохнуть, но теперь чуть растрёпанная, заспанная, стояла в проёме двери.

– Никаких новостей? – спросила она сиплым ото сна голосом.

Сергей мотнул головой. Чуть раньше из кухни они переместились в гостиную – здесь хотя бы был удобный диван. Алина подумала, что неплохо было бы этим двоим тоже немного поспать, но разве послушают? Нет. Да и она бы сама не послушала. И всё-таки хотя бы один из них должен был размышлять здраво.

– Я приготовлю завтрак, - сказала она и тут же наткнулась на тяжёлый, едва ли не осуждающий взгляд Сергея. Ответила ему прямым и твёрдым. – Я приготовлю завтрак, - размеренно повторила она. – И ты его съешь.

Сказав это, Алина ушла на кухню. Серёга, пряча раздражение, шумно вдохнул через нос. Ян подошёл к окну и раскрыл его, впуская в комнату свежий воздух.

Через десять минут они снова сидели на кухне. Молчаливые и мрачные. Сергей пропихивал в ободранное бесполезными словами и сигаретным дымом горло горячие бутерброды и запивал их сладким чаем. Будь прокляты и эти бутерброды, и этот чай! Пока он тут жрёт, Яся…

Дождавшись, когда он закончит с последним, Алина поставила тарелку в раковину, но не успела включить воду – телефон гулко завибрировал на столе.

– Да! – Кнопку «ответить» он нажал быстрее, чем осознал это.

– У нас всё готово, - чётко и коротко проговорил отец, не тратя время на лишнее.

Сергей сжал мобильный. Впился взглядом в стену. Сердце подпрыгнуло к горлу.

– Где я могу тебя перехватить, отец? – только и спросил он.

Услышал по-прежнему короткий ответ. Оба знали – отговаривать не имеет смысла. Не в этот раз. Потому что просто так он бы не попросил. Потому что если бы отец знал, что– просто так, не было бы этой ночи и этого звонка. Ничего бы не было. Ничего. В том числе и пронизывающего нутро тягучего страха за её жизнь.

Москва

Машину вёл Ян. Серёгина так и осталась на парковке торгового центра, и он понятия не имел, оттащили её на штрафстоянку или нет. Сам факт его не заботил, раздражало лишь, что он остался без колёс. Впрочем, вряд ли ему стоило садиться за руль в таком состоянии – чего доброго и себя угробил бы, и ещё кого зацепил. Ян, конечно, тоже провёл ночь без сна, но у него хотя бы мозг не взрывался от неизвестности и тревоги.

Отец перехватил их в условленном месте. Сергей сразу же заметил его припаркованный у обочины седан и, стоило Яну поравняться, распахнул дверцу. Николай Иванович Карасёв тоже вышел из машины. Пристально посмотрел на сына, крепко и как-то отрывисто пожал тому руку. Взгляд у него был тяжёлым, подавляющим – этот взгляд Сергей помнил с детства. Отцу и голос повышать не нужно было – посмотрит, и они с Анькой как мыши по углам. Аньке-то, конечно, доставалось редко, а вот ему…