Кретов: «В ДИКЛОНе понятие тождества – основа основ.

Актёру необходимо отождествляться с собственными движениями, присущими только ему и обнаруживающими его сущностную сторону. Что и является ключом для раскрытия актёрской природы.

Эти движения выявляются мной из его личного жизненного «архива» наработанных движений. Индивидуально для каждого.

По сути, актёру лишь следует «продолжать двигаться так, чтобы постоянно сохранялась связь наработанной по жизни базы движений с окружающим миром. Причём связь может быть не только визуальной. Это может быть образ, может наступать тождество с импульсами, возникающими в конкретном очаге, которые дают толчок действию. Неважно, с чем тождество – с эмоцией, мыслью, импульсом, желанием, переживанием и т. д.

Суть здесь в том, что мы в каждый момент приходим в тождество. С мыслью, с эмоцией, с настроением… Тождество является недостающим звеном – мостиком реализации, проявляющим нашу энергию вовне.

Отождествление есть выход из стереотипности поведения и обретение другой модели /движения/ вместо механизма перевоплощения в образ персонажа в традиционном театре».

Отсюда следует, что суть технологии ДИКЛОНа можно примерить к любому процессу движений, не только к театральному.

Следует отметить, что, получив «личные движения из памяти», не каждый человек становится актёром театра ДИКЛОН. Ибо тождество индивидуально и может проявиться в другом виде движения. Начальные данные человека, созданные им нейронные маршруты настолько уникальны, что можно лишь удивляться результату.

Кретов: «В период работы над данной темой моя коллега Марина Ларина, актриса театра и кино, неожиданно присылает мне материал Сергея Михайловича Эйзенштейна: “Это было в Батуме, в декабре 1930 года. У меня было зверское воспаление надкостницы. Я истреблял неимоверное количество недозированной хины, особенно в ночь кризиса. Наутро я был в состоянии полубеспамятства. Но каким-то «посторонним» чувством я сохранил все же впечатление о моём тогдашнем статусе. Самое отчётливое в нём то, что подъём руки одновременно был содержанием мысли и действием. Намерение было одновременно и осуществлением. Действие – намерением” [5].

Информация меня буквально ошеломила. Я почувствовал, что в своих исканиях я не одинок. И опираться на такую фигуру, как Эйзенштейн, для меня большая честь.

В своей статье Сергей Эйзенштейн, описывая произошедшее с ним, не упоминает о воле. Почему? В описании очевидно тождество. Тождество действия и намерения».

Кретов: «Ещё в детстве я начал предощущать, что движение – это что-то такое, существующее помимо нас…»

«Рассмотрите пример с театром ДИКЛОН. Им в своих постановках удалось разделить пространство и время. И они владели своим миром. Владели сами собой» [6].

Кретов: «И при лечении, и в театре я следую лишь только тому, что показывает мне Природа.

…Однажды я возвращался из Петергофа на электричке. Напротив меня сидели два человека, по-видимому, учёные. Один из них говорит своему коллеге: “Ты знаешь, на частоте 7 герц мы с биосистемами творим чудеса. И нам поддаются некоторые тяжёлые заболевания“. Второй спрашивает: “А как же с ними справляется китайская чжень-цю терапия?” На что первый ответил: “А у китайцев это не медицина, это искусство”».

Где же этот тонкий стык между наукой и искусством? Не исчезнет ли волшебство движений ДИКЛОНА, если вмешается наука и логика?

Академик В. И. Вернадский считает, что «интуиция, вдохновение – основа величайших научных открытий, которая «не может содержаться в прошлом опыте, не может быть существующим понятием, имеющим название», но которая «в дальнейшем идёт строго логическим путем».

Как ни странно, но уже в первой книге о театре ДИКЛОН [7] мы увидели, что наука и искусство причудливо сосуществуют рядом и делают одни и те же открытия, но каждый своим языком.

Режиссёр Кретов, независимо от Д. Б. Ларсона, понял, что мир – это движение и ничего, кроме движения. Поэтому актёры его театра только двигаются, не произнося ни слова. Но двигаются так, что это задевает за живое зрителей…

Мы поставили модель театра Кретова «в правильное положение» относительно теоретической модели американского учёного Дьюи Бернарда Ларсона «Структура физической Вселенной. Ничего, кроме движения», в которой описаны все известные первичные элементы физической Вселенной.