— Они не такие, как мы с вами, — все же решила озвучить свои мысли. С каждой проведенной рядом с этим мужчиной минутой, я все больше начинала верить ему. Почему? Я не могла этого объяснить, но оставаться непредвзятой становилось все труднее.

— Они другие, — подтвердил Эйвор. — Таким был весь наш род до обретения силы. Хельдеран, вероятно, уже рассказал тебе про наш дар.

— Немного, — призналась я.

— Я просил его этого не делать, — улыбнулся уголками губ мужчина. — Но, как и все, о чем я его прошу, он выполняет в точности наоборот. Им так легко управлять. Ты же и в список заглянула, верно? Еще до моего разрешения. Он не мог не показать его тебе.

— Простите, но я не знаю, о чем вы говорите, — постаралась, чтобы голос звучал увереннее, но видно актерское мастерство не моя стихия, а уж в присутствии императора.

Эйвор рассмеялся. Весело, звонко. И эхо подхватило его смех, разнося по всей галерее. Хорошо. Что у дверей не было стражи, иначе они бы испугались: так искажал звуки коридор.

— Я не ждал иного ответа от ребенка моей сестры, — пояснил Эйвор. — Ты очень похожа на Эйтину. Внешне. Судьба у тебя будет другая.

— Другая судьба?

— Счастливая, — пояснил он. — Я не смог уберечь сестру, но я уберегу тебя. — Он внезапно остановился, повернулся ко мне и ласково коснулся волос. — Я обещаю защитить тебя от всего.

— Не нужно. — Меня испугала его откровенность. — Лучше защитите меня от себя.

— Это невозможно, — с непонятной мне грустью ответил Эйвор. — Но я найду того, кто сможет. Даю тебе слово императора.

Я молчала, не зная, что можно ответить на такое. Но ответа он и не требовал. Мы продолжили путь, минуя все новые светловолосые портреты, пока наконец не остановились перед одним из последних. С него на нас смотрела моя взрослая копия.

— Мама…

Я подошла ближе, привстала на носочки, чтобы лучше разглядеть каждую черточку дорогого лица. Едва удержалась, чтобы не коснуться холста. Но тогда бы все волшебство видения распалось. И я смотрела. Просто смотрела на такое родное лицо.

Все начало расплываться перед глазами, а мне в руку лег холодный носовой платок. Император.

Я обернулась в поисках поддержки, поймала обеспокоенный взгляд своего… дяди? И бросилась к нему. Больно. В груди все сжималось, становилось тяжело дышать. И слезы, соленые капли так и текли по щекам, губам, подбородку.

Лоб уткнулся в теплую ткань. Меня аккуратно прижали к груди. И принялись гладить по голове, утешая без слов. А слезы продолжали течь.

Не знаю, какая полагается награда за порчу имущества высшего аристократа, коим являлся император. Но я сполна ее заслужила. Рубашка его величества промокла весьма основательно.

— Простите, — что я еще могла ему сказать? Пообещать так больше не делать? Нет. Я знала, что сорвусь снова, если приду сюда. Просто сорвусь.

— Это я должен извиняться. Не нужно было разрешать тебе входить сюда.

— Нет…вы не можете…

— Уже поздно что-либо менять. Но если бы мог, я бы не позволил, — спокойно сказал император. — Идем, твой страж должно быть тебя заждался.

К выходу мы шли медленно. Я то и дело оглядывалась, запоминая дорогу, вспоминания мамино лицо на портрете, пытаясь найти в своей памяти хоть частичку прошлого, где мы были вместе.

— Ваше величество, — позвала я. Мужчина остановился и выжидающе посмотрел на меня. — Почему вы мне снились? И та кукла… — я понимала, что несу какую-то чепуху, но… — я думала ее подарила мама, но во сне это были вы. Я не понимаю.

— Я подарил куклу, — медленно подтвердил император. — Но ты была совсем маленькой и забыла. Дети часто забывают незначительные моменты своей жизни.

Незначительные? Нет, я так не думала. Мне был слишком дорог этот подарок, чтобы забыть. Я ведь считала его маминым. Маминым, а не императорским. Но сон говорил об ином. Да и не крохой я там уже была, чтобы забыть. Или… мне помогли забыть.

— Понятно, — медленно протянула я. Очарование императора постепенно развеивалось. — Ваше величество?

— Да, Кирин?

— Почему мне нельзя покидать дворец?

— Не покидать. Выходить за пределы. Если ты желаешь посетить дворец матери, ты всегда можешь воспользоваться порталом. Я запретил только прогулки вне дворцовых стен. Я ответил на твой вопрос?

— Да, милорд.

— Необязательно звать меня милордом наедине. У меня есть имя. — Император остановился у дверей. — Иди, Эйстон должно быть тебя заждался.

— А вы?..

— У меня еще есть дела здесь. Некоторые портреты изменились с моего последнего посещения и необходимо распорядиться, чтобы ими занялись, — в голосе императора слышалась едва скрываемая досада, но лицо было благодушно, как и положено старшему родственнику. — Лорд Эйстон уже рассказал тебе о приеме? Пара часов вечером, я не хочу утомлять тебя. С семьей ты сможешь познакомиться завтра, хотя многие прибудут уже к вечеру.