Шрифт:
«Кажется, расстроилась и обиделась…» – я, действительно, опасаюсь сделать что-нибудь не то, навредить ей и нашему ребёнку, несмотря на альтернативные варианты интима, о чём, разумеется, думал, и вроде риска никакого нет, хотя до сих пор не решился…
– А мужчинам вовсе – терпеть возбуждение вредно для здоровья. Осталось любовницу завести и справлять «нужду» на стороне… Почему твой телефон был отключен?!
«Так вот, откуда ноги растут…» – сомневается в моей верности.
– Разрядился, не сразу заметил это, лишь когда вернулся домой – обратил внимание.
Вспомнились слова Карины: «уступи Аське… подробности узнаешь от неё… главное – не сопротивляйся» – зато теперь ясно, зачем подняла эту тему и рассказала о том, как «тестировала» меня. Она не просто проболталась, а был повод – убедить Жасмин в обратном, доказать, что переживания беспочвенны.
– Пусти, – малышка начала вырываться.
«Ну, уж нет…» – сама напросилась. – «Значит, успела нажаловаться подружке на отсутствие сексуальной жизни…».
– Ревнуешь? – улыбнулся, разглядывая красивое лицо. А когда злится – вдвойне привлекательнее становится.
– Да, ревную! – дёрнулась в попытке освободиться. – Тебя это веселит?
– Наоборот – заводит, – и, не дожидаясь каких-либо фраз, впился в пухлые губы Жасмин, подавляя назревающий протест или бунт, и подчиняя своей власти.
Она моментально сдалась, ощутимо расслабилась и, выдохнув в мой рот, нетерпеливо заёрзала подо мной.
«М-м-м… какая сладенькая… как божественно необыкновенно пахнет – утончённый нежный аромат жасмина окружил, укутал, будто пушистое одеяло или мягкое облако».
Разорвав поцелуй, отпустил её руки из крепкого хвата.
Путешествую ниже: целую шею, параллельно снимаю бретельки бюстгальтера с плеч, обнажая самую красивую грудь – сосочки топорщатся и словно умоляют укусить их до лёгкой приятной боли, терзать зубами и языком, играть с ними…
Что и делаю. Жадно засосал поочерёдно упругие горошины. Малышка выгнулась дугой навстречу, пальцами зарылась в мои волосы, и подталкивает меня направиться дальше.
– Быстрее… прошу… – томно прошептала.
Отодвинув край трусиков, прикоснулся к образовавшейся восхитительной влажности – скольжу ладонью по складочкам.
– Как горячо и мокро…
Широко раздвинул её ноги… Ласкать любимую женщину, вкушать плоть, вдыхать ни с чем несравнимый запах, видеть и слышать, насколько Жасмин хорошо – одно удовольствие.
Она активнее задвигала бёдрами – это сигнал, что вот-вот испытает оргазм. И, содрогнувшись, затряслась всем телом, застонала протяжно, с придыханием – от этих соблазнительных звуков голова плывёт в пьянящем ощущении.
– Девочка моя... – склонился на ней.
Целую и не могу остановиться. Сейчас-то понял, что зря отказывался от «десерта». Самого скоро разорвёт на куски от воздержания.
– А теперь ты… – прошептала в мой рот. Подтолкнула меня лечь на спину. – Готовься к небольшому преставлению, — встала с кровати и хитро подмигнула.
«Заинтриговала».
62
Богдан
– Ты добить меня решила… – и так с трудом сдерживаюсь, из последних сил. В паху ноет: от дикого жгучего желания и возбуждения распирает изнутри на части – член налился тяжестью…
Но Жасмин следует намеченному плану. Ничего не ответила, лишь улыбнулась и послала воздушный поцелуй. Внимательно слежу за её действиями и вижу, что собирается танцевать...
Включила на телефоне медленную композицию. И начала раздеваться, соблазнительно двигаясь под ритм мелодии. Сняла бюстгальтер, отстегнула подтяжки с чулок. Избавилась от трусиков и кинула те в мою сторону – поймал их, поднёс к носу и жадно вдохнул утончённый женский аромат, оставшийся на ткани.
«Как вкусно пахнет…» – с ума схожу. Одержим, помешан, зависим, болен ею…
Моя девочка эротично поглаживает тело, сексуально покачивает бёдрами, выписывая «восьмёрку». Облизывает и кусает губы… заигрывает со мной… искушает собой…
– Да, малышка, продолжай… – заводит ещё сильнее.
Я сел на край кровати, устроившись удобнее в зрительном зале.
Обильно смочив пальцы слюной, она трогает свою грудь: обрисовывает контуры ареол, щипает и оттягивает соски – они топорщатся упругими горошинами. Трепетно водит ладонями вдоль всех изгибов и округлостей. А прислонившись спиной к стене, сползла вниз, опустилась на колени – теперь ласкает себя, учащённо дышит, тихо постанывает, блаженно прикрыв веки…