Шрифт:
– Привет, Маева. Знаю, я засранец, но…
Усталый, с трудом узнаваемый голос произнёс её имя. Подняв взгляд, Маева отпрянула, затаив дыхание. Увидеть Джо таким она не ожидала. Одежда в пыли, местами порвана. Лицо, как обычно, скрывал глубокий капюшон толстовки. Губы были разбиты, на щеке – пара ссадин.
– Мне очень было нужно кое с кем рассчитаться…
Объяснения Джо ушли в фоновый режим. В глазах потемнело, Маева прислонилась к стене.
– Привет. Ты… в порядке? – она поймала себя на том, как глуп этот избитый вопрос.
– Речь не обо мне. Нужно, чтобы ты взглянула на пару снимков… Чёрт, руки грязные… Лучше возьми сама, – Джо протянул ей снятый с плеча рюкзак.
Для Маевы было неприемлемым перебирать чужие вещи, пусть даже в присутствии владельца и с его разрешения.
– Извини, нет. Вот, держи, – в её сумке нашлись влажные салфетки. Она протянула ему одну, развернув и не решаясь поднять взгляд.
– Спасибо, – Джо добрался до перил, вытер разбитые руки. Он отыскал в рюкзаке и отдал ей невзрачный бумажный конверт. – Вот. Посмотри внимательно.
Судя по толщине конверта, фотографий в нём было далеко не пара штук.
– Слушай, у меня смена в баре через пять минут.
– Забирай, посмотришь, когда будет время. На обороте конверта есть мой е-мейл. Напиши, что думаешь по этому поводу.
– Ладно. Пока.
– Удачи. Береги себя, – попрощался Джо.
– И ты береги. Хотя бы, то, что от тебя осталось.
Маева выдавила улыбку на прощание и скрылась в дверях. Выйдя, она направилась к станции метро, на ходу достала из куртки сигареты и зажигалку. Вслед за ними из кармана выскользнул ключ и со звоном ударился о брусчатку. Вынужденная остановка, придётся вернуться и оставить ключ в почтовом ящике, иначе Соланж, её подруга, просто не попадёт в квартиру.
И снова Этьен
Душ, принятый в спешке, ещё чашка кофе… Громко сказано. Чашка сублимата, залитого кипятком. Этьен вернулся к песне, с которой начался день.
«Ещё один день в череде серых дней. Я стремился за мечтой, но оказался запертым в золотой клетке…»
За окном было пасмурно, подоконник застелила серая парижская пыль. Этот город серого цвета. Незаметного серого цвета, как и подобает ловушке. Осенние пятна янтаря и коралла, густая синева долгих сумерек и позолота огней скрывают его истинное лицо. Благодаря Парижу Этьен стал музыкальным продюсером в двадцать и сполна расплатился за сбывшуюся мечту, покинув серый город. Он продолжает счёт потерям и никчёмным дням. Всего два из них – и ноги Этьена не будет в Париже.
Телефон потребовал немедленно вызволить его из-под вчерашней газеты. Лео снова искал повод пообщаться.
– Опять ты? … «Ле Шарли»? Так это же бар… Леон, ты меня настораживаешь … Ладно, выхожу.
Чёрная рубашка в белую клетку поверх футболки. Рюкзак на плече. Прямиком в прихожую. Навстречу Аделин с сынишкой на руках. Белокурый глазастый Дани протянул к Этьену ручонки.
– Пойду, проветрюсь немного, – сообщил он сестре. – Тебе привет от Лео!
– Ему тоже передай от меня. И, пожалуйста, не пропадай надолго, обязательно звони.
– Наберу, обещаю. Дани, кем станешь, когда вырастешь? Астронавтом?
Этьен взял кроху-племянника на руки, поднял и легонько подбросил к потолку. Малыш умилительно рассмеялся и с восторгом указал на сияющий светильник.
– Слушай, а пойдём вместе? – Этьену захотелось вытащить домоседку-сестру на улицу.
– Там дождь, – Адель зевнула, прикрывшись ладонью и сладко потянулась.
– Подумаешь, – Этьен поднёс Дани к люстре, потакая детскому любопытству.
– О, только не это! Аделин всплеснула руками, увидев, как Дани схватил и потянул за одну из подвесок. Люстра закачалась, пыль живописно полетела в разные стороны.
– Слушай, ты тут вообще прибираешься? – Этьен вернул ей чумазого сынишку.
– В основном переодеваю и отмываю будущего астронавта, – Адель взглянула на пыльные ладошки малыша. Уже остались следы на кофточке и штанишках.
– Ладно, не скучайте. До скорого.
Этьен расцеловал на прощание карапуза и сестру. Тёплая куртка, черные «Лакосты» на белой подошве. Миновав несколько лестничных пролётов, он вышел из дома и вдохнул осеннюю прохладу.
– День добрый, Давид, – он поприветствовал таксиста, живущего этажом выше и смолящего рядом с белым минивэном.
– Добрый. С приездом. Как твои дела? – прокашлял тот в ответ.
– Идут. Подбросишь? Что-то нет настроения на метро…
– Куда нужно? – Давид оборвал его, не дослушав. Он не то обижался, не то сердился.
– В «Ле Шарли» на Сен-Мартан.
– Едешь отметить прибытие и не любишь подземку – парень, ты мне нравишься.
Таксист отправил окурок в урну, смахнул с капота опавшие листья и сел за руль. Высоченный и сухощавый, Давид был похож на согнувшийся старый клён во внутреннем дворе дома. Он повернул ключ зажигания и включил радио. Салон авто наполнила романтичная мелодия «Нежных слов» Кристофа. Минивэн тронулся и свернул в первый же свободный переулок. Для Давида не существовало пробок. Комбинируя одному ему известные объезды, он передвигался виртуозно быстро в любое время суток, каким бы ни был маршрут. Давид сделал звук тише и пустился в рассуждения: