«Студентка» только ойкнула, когда мой старый товарищ выкрутился из ее слабого захвата.

— Вы не понимаете? — она посмотрела на нас, — или вам все равно?

— Нам не все равно, — я прикрыл глаза и потянулся к кольцу.

Тот, кто не имеет отношения к нашей династии поймет лишь одно — печатка старой, довоенной работы, могущественная, но простая. Но над этим кольцом трудилось несколько поколений, и оно нечто куда большее, чем просто знак покровительства.

— Вам верят, но было бы неплохо, если бы смогли предоставить и девицу, на которую была совершена подмена, — хмуро произнес ректор.

— Она лопнула, — Лливелин, я наконец вспомнил имя подруги моей бесценной возлюбленной, жалобно всхлипнула. — Рассыпалась пузырями!

— Давайте, пожалуйста, сначала, — устало произнес ректор, — Его Императорское Величество сейчас пытается уловить направление, в котором нам следует выдвигаться, но он нас слышит.

— Мы были на экскурсии. Виернарон предложил Май остаться в Академии и изучить материал теоретически, но при этом он намекнул, что ее питомцы, вишенки, у него. А питомцы пропали пару дней назад, но Май об этом не помнила — ей приказали их забыть и она…

— Забыла. И мы забыли о том, насколько Орвалоны податливы к ментальному подчинению, — скривился ректор, — дальше.

— Все шло нормально, но под конец Май вела себя немного странно, но я списала это на волнение — питомцев не нашли, да и… Да и сложно там было.

Лливелин замолчала и я коротко мотнул головой, приказывая ректору ее поторопить. Но она и сама продолжила:

— Вер-Тарна не последняя личность в стане оборотней, а потому у нас очень защищенная комната. Там какие-то особые линии и плетения, у нас даже кровь брали, под клятву. Ну, чтобы мы могли проходить внутрь. И когда эта обманка шагнула сквозь дверь, она пуф! Рассыпалась на несколько сотен мыльных пузырей.

— Телепорт, — процедил я, — надо отправить запрос Хозяину Леса.

— Что с направлением?

— Прогорклый переулок.

Надеюсь, мы найдем Май-Бритт, а не ее отрезанную кисть.

Собрать доверенных бойцов не долго, оставить распоряжения на случай… На неприятный случай — тоже много времени не заняло.

— Ты Император, — Тенарбот перехватил меня за руку. — Ты не можешь…

— Однажды я тебя уже послушал и все потерял. Ее принесли в жертву на глазах у всего отряда, — я посмотрел ему в глаза, — и если ты готов рискнуть, то я — нет.

— Я с вами, — из кресла подхватилась Лливелин.

Один пасс и она слегла назад.

— Сонное заклятье, — пояснил ректор и, подойдя к креслу, поднял девчонку на руки, — отнесу в одну из гостевых спален.

— Особо одаренная студентка? Ты был против романов со слишком юными девами, — не удержался я.

— Я и сейчас против, — задумчиво произнес Тенарбот.

Но то, с какой нежностью он нес девушку… И то, что он ее именно нес, а не левитировал — кажется, мой старый друг попался в ловушку.

Май-Бритт Анндра

По рукам ползла чешуя. Золотисто-розовая, она появлялась и исчезала. А я не сводила с нее взгляд. Только так мне удавалось удерживать себя в сознании.

Не позволять себе принять тот простой факт, что в этой камере нет окон. Что надо мной несколько этажей. Что вокруг меня камень. Что это последний этаж и даже дверью здесь служит каменная плита!

Дрожь сотрясла мое тело. Кольцо на пальце казалось издевательством. Что от него толку, если…

«Хватит. Злость не спасет»

Вдох-выдох, по рукам вновь пробегает рябь и я сосредотачиваю все свое внимание именно на этом.

Меня готовили к подобной ситуации. О, домашний подвал я изучила до последней черточки. Но тогда я всегда знала, что меня выпустят. Что небо рядом. Что ветер ударит в крылья, наполнит их силой и вознесет меня к облакам.

По щекам потекли горячие слезы. Дракон внутри меня медленно умирал. Нас нет без неба. Мы можем десятилетиями не превращаться и жить полной жизнью. Но будучи заперты, без возможности поднять взгляд к небесам…

— Пожалуйста, пожалуйста, — я не сразу поняла, что этот срывающийся, надрывный скулеж слетает с моих губ.

Сидя на коленях, обхватив себя за плечи, я раскачивалась из стороны в сторону и напевала старую колыбельную. Этой песне несколько тысячелетий. Ее уже давно никто не поет своим детям.

Засыпай, засыпай,

Обними себя крепко,

Я зажмурилась и крепче вцепилась пальцами в собственные плечи.

В темном небе парит Великий Отец,