Смоленский изгибает бровь в ответ.

— Я не беспокоюсь. Ты можешь поступить по-своему, но только когда я уйду. Не хочу еще раз возиться с тобой и ждать «скорую».

— Ты поедешь делать тест? — я задаю вопрос, проигнорировав его дурацкие попытки демонстративно заложить последние кирпичики ледяной стены между нами, — если да, могу ли я тебя попросить сказать мне результат? Мне это действительно очень важно. Если Майя окажется не твоей дочерью, у меня будет мало времени, чтобы что-то придумать дельное.

И добавляю спустя секунду:

— Пожалуйста.

На непроницаемом до этого лице Смоленского мелькает странная эмоция. Он чуть морщит лоб.

— Ладно, — отвечает он мне спустя несколько секунд раздумий, — я напишу тебе смс.

— Спасибо, — выдыхаю с облегчением я.

Он разворачивается, чтобы уйти. Только на пороге комнаты на секунду замирает.

— Я тебе сделаю кофе, — произносит он внезапно. Так, словно пошел на сделку со своей гадкой и вредной частью, и добро на секунду победило, — на всякий случай.

И уходит на кухню, не дождавшись ответа.

Смоленский покидает мое жилище спустя двадцать минут, оставив после себя легкий запах одеколона и аромат чуть пригоревшего кофе.

Когда дурнота отступает, а я оказываюсь уже в силах сходить на кухню, то замечаю там, на столе, чашку с еще дымящимся напитком и грустно хмыкаю. У матери недавно сломалась кофемашина, поэтому кое-кому пришлось варить кофе в турке. Пусть и неудачно, судя по запаху и разводам на плите, но этот жест кажется мне каким-то заботливым, что ли…

Сев за стол и открыв ноутбук, я принимаюсь за дела, которые нельзя откладывать.

— Доброе утро, — спустя пару дней, в своем офисе, меня радостно приветствует пожилой, грузный мужчина с полностью седыми волосами. Я поудобнее сажусь в кресле, кивнув в ответ, — спешил, как мог, но везде пробки из-за дождя. Лето выдалось мокрым.

— Да, — киваю я. С тех пор, как мы повстречались со Смоленским, небо и впрямь словно прорвало. Похоже, кто-то сверху до сих пор рыдает от нашего непродолжительного союза.

— Я внимательно почитал вашу ситуацию, — начинает адвокат, пригладив полы пиджака, — расслабьтесь, вы не первая с такой проблемой. Постараемся все решить. Привезли, что я просил?

— Конечно, — я кладу на стол увесистую папку, — я все подписала. Чеки на еду и одежду. Справки из кружков, детского сада и поликлиники. Фото с выписки, видео с выписки скинула вам на почту. Судебное решение об опеке. И все прочее.

Адвокат проверяет пальцем толщину папки.

— Вы педантичный человек, — хмыкает он, — обычно в подобных делах я сталкиваюсь с проблемой — «как доказать, что в воспитании ребенка участвовал мой клиент». Все теряют документы, выбрасывают чеки, но у вас все здесь…

Я чуть развожу руками в ответ. Жизнь научила меня, что документы и чеки не стоит выкидывать.

Офис адвоката я покидаю спустя полтора часа переговоров и с легким чувством удовлетворения. До полного спокойствия мне еще далеко: все решат результаты ДНК-теста, которые сделает Смоленский. Если тест будет положительным — я заплачу адвокату только за консультацию и мы с ним распрощаемся. Если же Майя не дочь Кирилла… меня ждут сложные дни и огромные траты. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы девочка осталась со мной.

Подняв голову, я смотрю на неожиданно чистое небо. Похоже, природа решила закончить заливать все дождем. И солнце пригревает как положено, совсем по-летнему. Может, это знак, что все наладится? Хотелось бы верить.

Телефон играет мелодию, и я достаю его из сумочки. На экране высвечивается имя Кати.

— Да? — я поднимаю трубку.

— Ты где? — начинает без прелюдий она, — мы тут в центре со старой знакомой встретились, не хочешь с нами перекусить? Она пиццерию открыла. Вкусно, что язык сожрать случайно можно!

Я смотрю на время. К Майе я могу заехать только через два часа. Времени еще полно.

— Можно. Скинь адрес, я подъеду.

— Жде-ем, — воркует Катя, и телефон коротко вибрирует, оповещая, что она положила трубку.

Спустя полчаса я подъезжаю к маленькой, непримечательной пиццерии, которая расположилась в одной из тихих, пешеходных улочек. Сквозь большие окна я замечаю внутри, за столиком Катю и достаточно взрослую женщину лет сорока пяти на вид.

— Приве-е-ет! — кричит мне радостно Катя, размахивая рукой, когда я захожу внутрь. Звоночек над дверью издает тихую трель. Я сдержанно киваю этим двоим, подхожу к столику, осторожно повесив сумочку на стул и присев. Женщина внимательно рассматривает меня, а Катя кладет руку поверх моей ладони и тихонько продолжает: