От этих мыслей меня продирает холодная дрожь. Понятно, что ни за чем хорошим они не пришли. Явно не поболтать. Если бы не Кирилл… Майя лишилась бы не только мамы и бабушки, но и тетки.

— Она наверняка попытается сделать это еще раз… — растерянно произношу я, понимая сейчас это особенно четко. — Она отомстит мне. Кирилл, пожалуйста… береги Майю от нее. Эта женщина способна на все.

Я поднимаю взгляд на него. Кирилл стоит, сложив руки на груди и сверлит меня взглядом.

— Считаешь, что я ей позволю что-то сделать тебе?

Я криво улыбаюсь.

— Ты же не можешь приставить ко мне круглосуточную охрану.

— Ошибаешься. Могу.

— Но…

— Она не сделает тебе больше ничего, — перебивает меня Кирилл, — Потому что я ее заставлю ответить за это. Пока Альмина была моей женой, Дарина боялась даже дышать в ее сторону. Знала, что я не стану с ней церемониться, пожалуйся твоя сестра на что-нибудь. И только после нашего развода осмелела, когда поняла, что я перестал следить за Альминой. И поняла, что ей ничего не будет.

— Я не твоя жена, — перебиваю я его с усмешкой, — по-моему, сейчас она считает меня всего лишь рыбой-прилипалой, подсунувшей тебе ребенка и недостойной топтать этот мир.

Смоленский чуть изгибает темную бровь.

— Тогда я хочу, чтобы ты стала для начала моей девушкой.

Я даже забываю, как дышать в первую секунду после его слов. Так прямо?

— Не пойми меня неправильно, — добавляет он медленно, — я предлагаю тебе это, потому что ты мне нравишься, а не из-за опасности, исходящей от Дарины. Но так или иначе, моя семья имеет имя и власть в этом обществе, и если ты будешь со мной, то будешь под защитой.

— Но… Твои родители… — я тихо кашляю в кулачок, представляя, как я говорю Смоленскому «давай», и он потом сообщает им эту прекрасную новость. О том, что его новая девушка — сестра его бывшей жены. Класс.

— Нет. Забудь про них. Я хочу, чтобы ты дала мне ответ, думая только об отношениях между мной и тобой. Все остальное не будет проблемой.

Быть его девушкой? Черт.

Мой взгляд соскальзывает по фигуре Смоленского, и я отвожу его, чтобы перестать оценивать его внешность, из-за которой так легко произнести «да».

Почему-то я чувствую, что у нас не получатся «легкие отношения» — поверхностные, короткие, которые не про жизнь душа в душу, а так… больше про хороший секс и приятное времяпровождение.

Я почему-то уверена, что это будет иначе. И внутри у меня будто скручивается огромный узел от этого предчувствия.

А еще поцелуи, прикосновения, объятия… все это станет уже не случайностью, повергающей меня в шок. А вполне законными действиями. И вряд ли я буду разочарована. Но… только одна мысль об этом заставляет мое сердце странно нервно биться.

— Хорошо, — поколебавшись немного, принимаю решение я, — я согласна.

— Так, — произношу я спустя полчаса, когда страсти уже улеглись, я пришла в себя, выпив водички и умывшись, а Смоленский вызвал клининговую службу, чтобы в гостиной собрали осколки. — На правах твоей девушки я освобожу немного твой холодильник.

Я достаю чертову запеканку Дарины и отправляю ее в мусорку. Лимонад отправляется в раковину, соленая рыба тоже улетает в мусор — хотя сердце екает при этом. Я безумно люблю рыбу. К тому же, она дорогая. Но я не смогу на нее смотреть, зная, кто ее приготовил.

После я избавляюсь от воняющего луком салата, который вчера все отказались есть. Видимо, таким образом Дарина решила предотвратить наши возможные поцелуи со Смоленским, потому что от нас обоих воняло бы. Но у нее ничего не вышло. Я сразу споласкиваю тарелку, чтобы меня не раздражал запах.

— Помочь? — сзади раздается веселый смешок, и Смоленский опирается на столешницу по бокам от меня.

— Да. Вышвырнуть все вещи Дарины, если такие тут остались.

— Нет, не остались. Я бы не потерпел жить с ней вместе ради ее алиби, так что ее вещей тут нет.

Слава богу. Почему-то от одной мысли, что эта хитрая баба ночевала здесь, мечтая, как однажды она переберется в кровать к Смоленскому, у меня скрипят зубы.

— Отлично, — произношу я, домыв тарелку и отряхиваю руки от влаги. Так как Смоленский все еще держит меня в плену, я разворачиваюсь к нему лицом и произношу, подняв мокрые ладони.

— Дашь полотенце?

Он смотрит задумчиво на мои руки. А я на тень от его темных ресниц. Обвожу взглядом скулы, нос, его красивую линию губ и думаю, что его родители очень, конечно, постарались. И Майя очень на него похожа. Очень.