— Ну что? — спросил он с самым равнодушным видом, какой только был способен изобразить.

— Ну, гражданин Буше, я не стал бы арендовать этот дом в Сен-Клу.

— Почему? — механически спросил Клод.

— Во-первых, там произошло ужасное убийство.

— От кого ты это узнал?

— Мне сказали об этом лодочники, они плавают мимо этого дома каждый день.

Значит, это убийство не было забыто.

— Ничего страшного. А каким ты нашел сам дом?

— Он разваливается.

— Разваливается?

— Ну, он заколочен…

— Заколочен?

— Да, гражданин, — мальчик пристально посмотрел на Клода, поведение которого, вне всякого сомнения, было странным. — А сад зарос сорняками.

Клод сделал над собой усилие, чтобы казаться безразличным.

— Значит, ты не смог осмотреть дом изнутри? — спросил он.

— Никто не знает, у кого ключ; говорят, владелец живет в Париже и никогда сюда не приезжал. Это место пользуется плохой репутацией из-за ужасного убийства, совершенного там.

— В наше время, — пробормотал Клод, — и такая чувствительность?

— Они просто невежественные люди, гражданин, — лодочники и те, кого я встретил в парке.

— Итак, по-твоему, дом совершенно непригоден для проживания?

— По крайней мере, его нужно для начала хорошенько расчистить.

— Расчистить?

— Сорняки в саду просто чудовищные, а один куст ежевики растет прямо перед дверью и мешает открыть ее.

Клод вздрогнул и больше ни о чем спрашивать не стал.

Значит, все выглядело в точности так, как в его сне.

До двенадцатого числа оставалось три дня — возможно, они будут последними в его жизни.

Поднявшись в свою комнату, он взглянул на календарь, надеясь ошибиться в своих расчетах.

Нет, двенадцатое настанет ровно через три дня.

Он не хотел позволить себе уснуть, но на этот раз кофе ему не помог.

Ему снова приснился сон о его поездке в Сен-Клу, и он не мог проснуться, пока ужасная последовательность событий не подошла к концу.

Он проснулся, дрожа, обливаясь холодным потом. Ему пришлось выпить коньяку, прежде чем он смог прийти в себя настолько, чтобы совершить туалет и отправиться в Палату.

Когда он торопливо шел по улице, полной утренней свежести, бремя его страданий облегчила неожиданная мысль. Он возьмет с собой компаньона, он попросит Рене сопровождать его.

Это поможет ему справиться с ужасом видения.

Никто не станет нападать на них, если их будет двое, к тому же, они могут взять с собой оружие; им не нужно приближаться к дому, они могут проделать путь по реке, а не идти через парк.

Подумав так, Клод ощутил, что к нему возвращается былая уверенность.

Едва придя в Палату, он разыскал своего друга и изложил ему свой план. Рене охотно согласился составить ему компанию.

— Я и сам об этом подумал, — сказал он. — Я легко могу получить разрешение сопровождать тебя, и мы покончим с этим твоим видением раз и навсегда.

Клод почувствовал такое облегчение, что почти избавился от прежних дурных предчувствий.

Но в ночь перед поездкой ему снова приснилось, как на него нападает убийца Амброзины, одетый в зеленый плащ с с темно-синими лягушками.

В условленный час они отправились в путь, и Рене старался ободрить Клода, который был мрачен и неразговорчив; однако по мере того, как они приближались к конечному пункту их назначения, его настроение улучшалось; он собирался с самого начала не следовать путем, предписанным ему видением, он не собирался отправляться в Сен-Клу в коляске.

Но когда они оказались у ворот парка, он с разочарованием обнаружил, что лодка стоит у пристани и разгружается.

Рене взял на себя труд договориться с капитаном, но не преуспел.

Впрочем, до Сен-Клу и дома депутата было рукой подать, и капитан никак не мог понять, чем так расстроен Клод.

Им предстоял путь пешком через парк, и в этом его сон начал сбываться.

Правда, у него был компаньон. Рене подшучивал над ним; он считал, что прогулка пойдет им только на пользу, и в этот холодный день они доберутся до места назначения задолго до наступления сумерек; что же касается обратной дороги, то, если им не предложат переночевать, в Сен-Клу имеются хорошие гостиницы.