— Нет, ход уходит глубоко под землю и идёт до самых покоев нашей госпожи, — быстро ответила Аиша, поднимаясь с колен; это была именно она, доверенное лицо Чанлиф, помощница и преданная подруга. — Но нужно спешить! Лекарь сказал, что у неё осталось совсем немного времени.

Милада жестом показала, чтобы девушки шли вперёд. Юные прислужницы тотчас скользнули в проём за портретом, схватили факелы со стены и, не оглядываясь, побежали вперёд, а следом за ними двинулись Милада со Сваном; командир наотрез отказался отпускать принцессу одну.

Милада не следила ни за поворотами, ни за временем; как только она вошла в потайной проход, время словно остановилось для неё, и лишь две светящиеся точки впереди служили ей ориентиром и не давали потерять сознание.

“Нужно было сначала полечить себя, — мелькнула здравая мысль. — Но Чанлиф ждать не будет!”

Девушки свернули налево и побежали наверх по ступенькам, остановились возле двери и терпеливо ожидали, пока к ним поднимется степняк.

— Неутешный отец отлучился из покоев своей дочери, — торопливо заговорила Аиша. — Его об этом попросила наша госпожа, но лучше поспешить, потому что он может вернуться в любой момент.

Милада кивнула и вошла в душную комнату; пахло благовониями и… смертью. Бросилась к кровати, на которой среди вороха одеял и подушек лежала хрупкая, но такая отважная девушка.

— Ты всё же пришёл, — слабым голосом проговорила Чанлиф, протягивая руку своему желанному гостю. — Теперь я могу спокойно уйти.

Степняк сжал её хрупкие пальчики и присел на край кровати.

— Даже не вздумай! Я не отпускаю тебя! — твёрдо произнёс степняк, убирая влажную прядь со лба принцессы, и обратился к служанкам: — Откройте все окна, потушите эти вонючки, дайте мне сухую и чистую одежду для вашей госпожи и найдите, чем срезать все эти ужасные нитки с ран. — И таким же ровным тоном отдал приказ: — Встаньте за дверью, и кто бы там сейчас ни появился, ни в коем случае не впускайте его в покои. Вам скажут, когда можно будет войти!

— Ваше Высочество, — с тревогой в голосе произнёс Сван. — Это неразумно! — Он сразу догадался, что хочет делать их принцесса. — Пусть уже всё идёт своим чередом, — зашептал он. — Не вмешивайтесь в ход событий!

— Знать, что ты мог помочь, и не сделал это... — Милада-степняк встретилась взглядом с командиром. — Невыносимо! Как мне после этого жить, Сван?

— Но вы же… — начал Сван и осекся; служанки во все глаза смотрели на них, словно ждали чуда. — Хорошо. Делайте, что считаете нужным.

— Выйдите все из комнаты! — приказал степняк. Девушки тут же повиновались; раз их госпожа так сильно доверяет этому странному юноше, то им тоже нельзя сомневаться в нём.

Милада-степняк наклонилась над умирающей и подхватила её за плечи, заставляя девушку сесть. Чанлиф была очень слаба, было непонятно, как вообще в ней душа держится. Нужно было спешить!

— Будет больно, — прошептала Милада, прижимая девушку к своей груди и крепко обнимая. Закрыла глаза и щедрой рукой зачерпнула свои жизненные силы, горько усмехнулась, думая о том, что завтра на обряде с Сабмилой она будет выглядеть чуть краше упыря. Энергия потекла через неё, обволокла девушку, пеленая в светящийся кокон и исправляя повреждения в её теле.

Сван забыл, как дышать; никогда прежде ему не доводилось видеть такого. И по мере того, как всё больше бледнело лицо степняка, девушка в его руках всё больше оживала.

Чанлиф вдруг открыла глаза и испуганно уставилась на мужчину рядом с собой. Все эгранцы, без исключения, испытывали священный ужас перед белыми магами; уж больно свежа была память о священной десятилетней войне между Тёмным Эграном и Светлым Утругом, в которой светлые волшебники победили их магов и обложили данью на сто лет вперёд. Но пранадармец не шевелился, продолжая лечение.

— Илад, — тихо позвала девушка степняка и легонько прикоснулась к его колючей щеке. Мужчина открыл глаза и посмотрел на неё своими синими глазами. — Разве ты не знаешь, что делают с белыми магами в Тёмном Эгране?

— Знаю, — скрипучим голосом ответил ей степняк, довольно улыбаясь от того, что всё получилось. — Приносят в жертву вашему Тёмному Богу. Но думаю, ты никому не расскажешь о моей тайне, — хитро приподнял брови. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он, выпуская девушку из своих объятий.

— Хорошо, — прислушавшись к своим ощущениям, ответила Чанлиф, глядя в лицо самого желанного мужчины на свете. — Спасибо тебе, Илад! Ты спас мне жизнь. — Вот только в её взгляде не было и следа радости, наоборот, по щекам потекли молчаливые слёзы.

— А ты спасла мою, — коротко бросил степняк и принялся осторожно снимать швы с её ран, освобождая стянутую девичью кожу. — Тебе придётся какое-то время прятать свои зажившие раны. Говори всем, что тебя перевязали твои служанки и что лечение ваших лекарей помогло. Хорошо?