Принцесса довольно зарделась, приложила ладони к пунцовым щекам и кокетливо повела глазами по присутствующим в зале; все мужчины, как один, в подтверждение слов правителя закивали головами.

— Так что не отвлекайся, рассказывай, что я должен сделать, чтобы ты уже угомонилась и оставила меня в покое, — в голосе Гаруфа послышалось нетерпение.

— Отруби ему голову, — выпалила принцесса. — Пусть все знают: нельзя подводить правящий дом накануне турнира.

— Дочь моя, но если я отрублю лучшему столичному мастеру по шарфам голову, у тебя тогда не только на турнире не будет шарфов, их вообще больше никогда не будет.

— Как это, не будет? — Сабмила изумлённо уставилась на отца.

— Вот так, не будет.

— Тогда? Тогда, — принцесса никак не могла придумать, чем наказать провинившегося. — Отправь к нему свою личную стражу, пусть они ему скажут, что отрубят голову, если шарфы не будут доставлены во дворец в срок.

— Хорошо, любимая. Так и сделаю. А теперь иди, готовься к своему первому турниру. Тебе завтра предстоит тяжёлый день.

— Отец, — тихо сказала Сабмила, скромно потупив взор. — А все принцы приехали?

— Все, — тяжело вздыхая, ответил Гаруф. — Даже те, которых я не приглашал. А самое интересное, они всё ещё продолжают прибывать, и их с каждым днём становится всё больше и больше. И я уже не знаю, где их размещать и как их развлекать.

— И все-все будут участвовать в турнирах? — Сабмила счастливо улыбалась.

— Да, все. Беги, дорогая!

В зал вошёл Мидин — приближённое лицо правителя и его правая рука. О нём говорили разное — и плохое, и хорошее, но всегда шёпотом и только за его спиной.

— Ваше Величество, — низко склонив голову и ни на кого не глядя, тихо заговорил он. — К вам посол.

— Какой посол? — Гаруф выглядел удивлённым. — Я никого не приглашал.

— Посол из Серебрянной Завлуди.

И как только он произнёс это, по залу поплыл недовольный ропот. Со всех сторон слышалось: “проклятый пранадармец”, “степняк-разоритель”, “разбойник”, “грабитель”, “прогнать вражину!”

— Говорит, что у него вопрос весьма серьёзный и не терпящий отлагательств. — Мидин поднял свой тёмный взор и уставился в лицо правителя. — Какие будут ваши распоряжения?

— Да какие тут могут быть распоряжения? — Гаруф тяжело вздохнул. — Сейчас этому послу откажешь в аудиенции, а завтра возле стен дворца будет стоять всё войско степняков. Разве мне нужно такое на моих землях? — вслух размышлял правитель, стараясь сообразить, зачем к нему могли пожаловать гости из Серебряной Завлуди. “Ничего не нарушал, подать исправно платил. За каким демоном ко мне посла принесло?” Встретился взглядом со своим помощником. — Зови его, что тут уже поделаешь.

— Ваша воля, повелитель. — Мидин хлопнул два раза в ладони, и створки дверей тотчас распахнулись. — Посол Серебряной Завлуди, Илад, младший и любимый сын Непобедимого Сиятельного Бурмака.

Милада застыла изваянием на входе в зал. Такого количества тёмных магов ей прежде не доводилось видеть, да ещё у каждого аура, словно живая тень за плечами, шевелится, живёт своей жизнью. Внутри медленно поднималась паника: “Ничего не выйдет! У меня не получится. — Хоть она и поставила отражающие экраны, чтобы скрыть свою ауру от тёмных, но всё равно не надеялась на успех. — Они меня сейчас прочтут и узнают, кто я такая”.

— Соберитесь, — тихо произнёс за её спиной Сван, стараясь не шевелить губами и смотреть прямо перед собой. — Мы с вами. Всё будет хорошо!

И Милада уверенно зашагала по проходу. Гаруф поднялся ей навстречу.

— Добро пожаловать, посол, — вежливо поприветствовал правитель гостя. — Садись за стол. Будь как дома. Отдохни с дороги. Можно в баньке попариться.

— Некогда мне в банях париться да за столами рассиживать, — Милада остановилась возле небольшого стола, уставленного яствами. — Подавай мне дань за двенадцать лет, — для пущей убедительности со всей силы грохнула кулаком по столешницы и сама вздрогнула, когда перевернулось сразу несколько бокалов.

— Что-о-о? — Гаруф схватился за сердце. — О какой дани идёт речь? Я ничего не должен Серебряной Завлуди!

— О той, которую ты задолжал Светлому Утрургу.

— А причём здесь Утрург? — вставил своё слово Мидин.

— А при том, что зедарская принцесса отныне моя жена, и это станет её приданым.

— Ах, вот оно что! — Гаруф вдруг вспомнил, что в его сыром погребе томится Невер, который буквально на днях похвалялся ему, что, если понадобится, его жена приедет и обведёт всех вокруг пальца. Не удержался, злорадно засмеялся. — Значит, Милада Светлая теперь твою постель согревает? — решил он на всякий случай ещё раз уточнить. — А что с замком?