– Сударыня, - сказал он густым раскатистым басом, - сударыня, я весь к вашим услугам.

Тирольская шляпка немного растерялась, услышав такое обращение.

– О, э-э-э… Добрый день, - сказала она.

– Чем могу служить?
– спросил мистер Беллоу.

– Я, собственно, пришла посоветоваться… Э-э-э… мой племянник, видите ли… Ему скоро будет четырнадцать, и я хотела бы подарить ему птичку ко дню рождения. Он, знаете, очень увлекается птицами.

– Птичку, - сказал мистер Беллоу.
– Птичку. А какую именно птичку, какой именно вид птички хотели бы вы ему подарить, сударыня?

– Ну… я… Я даже не знаю, - пробормотала дама в тирольской шляпке.
– Может быть, канарейку?

– Канареек в это время года заводить не советую, - сказал мистер Беллоу, сокрушенно покачивая головой.
– Я бы и сам на это не решился. И я был бы нечестным человеком, если бы продал вам канарейку, сударыня.

– Почему в это время года?
– спросила явно встревоженная дама.

– Очень плохое время года для канареек, - сказал мистер Беллоу.
– Представьте себе, болеют бронхитом.

– О!
– воскликнула дама.
– А если попугайчика?

– Вот этого я бы вам никак не посоветовал, сударыня. Сейчас везде ходит ужасный пситтакоз, - сказал мистер Беллоу.

– Что ходит?
– спросила дама.

– Пситтакоз, сударыня. Знаете - попугайная болезнь. Почти все попугайчики заражены в это время года. А для людей, к вашему сведению, это смертельно опасно. У меня как раз вчера был инспектор из министерства здравоохранения, обследовал моих попугайчиков. Сказал, что они непременно рано или поздно заболеют. Так что я никак не смогу продать вам ни одного из них.

– Но какую же птицу вы можете предложить?
– сказала дама упавшим голосом.

– Признаться, сударыня, сейчас очень, очень неподходящее время года для продажи птиц, - сказал мистер Беллоу.
– Все поголовно линяют.

– Значит, вы мне не советуете покупать птицу?
– спросила она.
– А если взять еще что-нибудь… ну, скажем, белую мышку или другую зверюшку?

– А, но в таком случае, боюсь, вам придется поискать в другом месте, сударыня. Я ими не торгую, к сожалению.

– Ах, так, - ответила она.
– Что ж, тогда можно зайти к Харродсу.

– Великолепнейший универсальный магазин, сударыня, - сказал мистер Беллоу.
– Великолепнейший магазин. Совершенно уверен, что там найдется все, что вам угодно.

– Большое вам спасибо, - сказала она.
– Вы так любезны.
– И она вышла из лавки.

Когда дверь закрылась, мистер Беллоу повернулся и посмотрел на меня.

– Добрый день, - сказал я.

– Добрый день, сэр, - ответил он.
– Я всецело в вашем распоряжении. Что вам угодно?

– Вообще-то я зашел спросить, нет ли у вас тубифексов, - сказал я.
– Я служу в "Аквариуме", и у нас они кончились.

– Вот как, в "Аквариуме"? У этого самого Ромили?

– Да, у него.

– Так, так, - сказал мистер Беллоу.
– А почему вы решили, что у меня есть тубифексы? Я занимаюсь пернатыми.

– Мистер Ромили так и сказал, а я подумал, что вдруг у вас случайно найдется немного, и решил зайти узнать.

– Что ж, представьте себе, вы не ошиблись, - сказал мистер Беллоу.
– Пожалуйте за мной.

Он провел меня через дверь за прилавком в маленькую, неубранную, но очень уютную комнатушку. По виду кресел и дивана можно было сразу догадаться, что пес пользуется ими не меньше, чем сам мистер Беллоу. Мы оказались во дворике под сенью платана, росшего в церковном саду. В центре дворика был бассейн, в который из крана сочилась вода, а посередине на каменной горке стоял гипсовый Амур. Бассейн кишел золотыми рыбками, а в углу стояла большая банка из-под джема с изрядным комком тубифексов. Мистер Беллоу достал еще одну банку и отложил в нее немного червей, потом протянул ее мне.

– Вы очень добры, - сказал я.
– Сколько я вам должен?

– Только не вздумайте платить, - ответил мистер Беллоу.
– Платить не надо. Это подарок.

– Но… но они же страшно дорогие, - растерянно пробормотал я.

– Это подарок, мой мальчик. Примите это в подарок, - сказал мистер Беллоу.

Он проводил меня обратно в лавку.

– Скажите, пожалуйста, мистер Беллоу, а почему на всех клетках у вас в окне написано: "Продано"?

Он впился в меня пронзительными голубыми глазками.

– А потому, что они проданы, - ответил он.

– Но они уже целую вечность проданы. С того самого дня, как я хожу по этой улице. А это добрых два месяца. Что же, за ними так никто и не является?

– Нет, я просто… держу их пока у себя для людей, понимаете, пока они не смогут их забрать. Кто строит новые вольеры, кто чинит клетки и так далее, и тому подобное… - сказал мистер Беллоу.

– А вы их продали в подходящее время года?
– спросил я.

По лицу мистера Беллоу промелькнула усмешка.