– Поля, пошли, ты чего к стулу прилипла, – Ри стояла перед ней, барабаня пальцами по сумке.

Полина не отвечала – она спешила отстучать под партой необходимый цикл четверок. Если она прервется или ответит Ри, нужно будет начинать сначала, а тогда Полина точно никуда не уйдет, пока не отстучит…

– Эй, Земля вызывает Ермакову! Что с тобой?

– Да, уже иду, – Полина закончила выстукивать последнюю четверть и торопливо схватилась за рюкзак. – Сейчас какая пара?

– Все уже, по домам идем. О чем задумалась?

– Да так, ни о чем особенном, – скрыть от посторонних мучительную зависимость от четверок было сложно, но Полина очень старалась. Собираясь в институт или на встречу, она шептала про себя: «Пусть сегодня все будет нормально, нормально, нормально, нормально», – и так четыре раза. Это заклинание придавало ей сил, но не всегда спасало.

Вот и сейчас, на вечеринке, вполуха слушая Ри, которая с набитым ртом рассказывала ей свежие институтские сплетни, Полина повторила про себя свою обычную мантру. Четверки молчали. Вроде сработало. Полина с облегчением перевела дух и обратила взгляд на Ри:

– Извини, не расслышала, что ты говоришь?

– Танцевать пойдем? – прокричала Ри.

– Иди, я посижу пока.

– Окей, вещи посторожи. Я пошла.

Она ловко ввинтилась в толпу танцующих, среди которых Полина с удивлением заметила преподавательницу Гриневскую. Инна Андреевна двигалась грациозно, ее лицо было отрешенным и немного печальным. «Она очень красивая. О чем она думает, интересно? Почему она грустная? Что ее вообще может беспокоить?». Ей вдруг до боли захотелось стать такой же, как Гриневская: взрослой, женственной, уверенной в себе. Наверняка у нее есть любящие родители, муж или парень, куча друзей, уютный дом и все остальное, что есть у обычных людей и чего никогда не обрести Полине.

– Ты ее видела?

– Кого?

– Дарк здесь, – Ри трясла Полину за плечо. – Она здесь, с какими-то девками.

Полина оторвалась от созерцания Гриневской и посмотрела туда, куда указывала Ри. Нарядно одетая Дарк стояла в проходе между залами, увлеченная разговором с другой девушкой.

– Круто. Надо пойти поздороваться.

– Ты не понимаешь, что ли? – Лицо Ри исказилось от гнева, она приблизилась к Полине вплотную. – Я ей написала, что мы идем отмечать твой день рождения и пригласила ее пойти. Она в ответ: «я не могу, куча клиентов, работаю допоздна».

– Ну, может, освободилась пораньше, – неуверенно сказала Полина. Дарк смеялась, запрокидывая красиво уложенную голову, и то и дело подносила бокал с шампанским к губам.

– А до этого она неделю меня игнорировала, – Ри едва не плакала. – Я сейчас пойду и все ей выскажу.

– Не надо, зачем? – запротестовала Полина, удерживая ее.

– Чтоб знала, как меня динамить, – Ри стряхнула руку Полины и решительно направилась к Дарк. Полина тоскливо смотрела, как она ввинтилась в толпу вокруг Дарк и тронула ее за руку. На красивом строгом лице Дарк промелькнула растерянность, сменившаяся холодной улыбкой. «И вот опять она наступает на одни и те же грабли». Полина прикрыла глаза. Она знала, что Ри сейчас с решимостью бойца начнет объясняться с той, кого считает своей девушкой, доказывать свои чувства, которые Дарк не очень-то и нужны. Полина жалела подругу: Ри такая добрая, смелая, щедрая – и такой профан по части отношений. Почему ей все время не везет в любви?

– Сука, – вернувшаяся Ри упала на стул, расплескав шампанское из бокалов.

– Что случилось? – всполошилась Полина.

– Спрашивает: «Ты как здесь оказалась?» Я говорю, отмечаем день рождения Полины. Спросила ее, почему она соврала, что никуда не пойдет вечером, а она: «Я делаю, что хочу. Хватит за мной бегать». Я видите ли, не даю ей прохода, мешаю ей жить! Так и знала, сука! Почему она так со мной?

– Если знала, то зачем пошла к ней? – тихо спросила Полина. – Зачем ты унижаешься? Ты же видишь – она не хочет с тобой встречаться. Ты ей не нужна. Тебе самой не противно? Она же ноги об тебя вытирает.

Полина выпалила это одним духом и осеклась. Она явно перегнула палку. Ри повернулась к ней с искаженным от ярости лицом:

– Да пошла ты в жопу, Ермакова! Что ты вообще можешь знать об отношениях? У тебя не было никогда никого, и никто тебе не нужен. Аутистка!

«Аутистка». Вот так, все просто. Раскладывается на четыре слога. А-у-тист-ка. Полину скрутил рвотный спазм, виски сдавила нестерпимая боль. Она зарылась левой рукой в кучу курток и пальто на вешалке, содрала свою, обрушив кучу чужой одежды, и ринулась прочь из бара. Взгляд заметался по темной улице. Она добежала до соседней с баром двери подъезда, которая оказалась металлической, едва не налетела на группку парней у входа в круглосуточный магазин, те удивленно посторонились… Следующая дверь, к счастью, была деревянной. Ее едва не вывернуло наизнанку, когда она, уронив куртку на грязный асфальт, отстукивала четверки. Накатила прохладная волна облегчения, Полина прижалась потным лбом к шершавой занозистой поверхности и заплакала.

– Девушка! Эй! Девушка!

Она нехотя обернулась. Из окна серебристой старенькой иномарки на нее смотрел седой мужчина в кожанке.

– Вам плохо? Ограбили, что ли?

Полина помотала головой.

– Садитесь, подвезу. Живете-то далеко?

– На Шпалерной, – одними губами проговорила Полина.

– Где? На Галерной?

– Шпалерной.

– Куртку-то подберите, в грязи валяется, – посоветовал мужик, заводя машину. – Поздно уже по улицам одной ходить. Подброшу, пока время есть, у меня заказ через полчаса в Пулково, тоже из центра.