— А тут миленько, — оглядываясь по сторонам, произносит Алекс.

— Не то слово, — снимаю ботинки и иду в спальню, — можешь переночевать в спальне, а я лягу на диване.

— Хорошо, а где у тебя туалет?

Беру запасное одеяло с подушкой и возвращаюсь в гостиную, где замечаю, как Алекс развалилась на диване, прикрыв глаза рукой.

— Пойдём, я тебя провожу, — говорю я, слегка толкнув её в плечо, но судя по молчанию и тихому посапыванию, она уже уснула. Накрываю её одеялом и на всякий случай приношу тазик из ванной. Я не понаслышке знаю, что организм Алекс совсем не дружит с алкоголем. Однажды, она так напилась, что уснула прямо в ванне в моём доме. Так что тазик ей явно не помешает. Иду в спальню и раздеваюсь. За стенкой слышно тихое звучание музыки и голос Кензи. Прислушиваюсь и наконец, отчётливо слышу, что она поёт. Укладываюсь на кровать и практически мгновенно засыпаю. И всю ночь меня преследует девушка с самыми красивыми карими глазами и чудесным голосом.

Маккензи

На следующий день я просыпаюсь в ужасном настроении. Никогда я ещё не чувствовала себя такой уставшей с утра. Голова раскалывается, рука болит, а желудок требует сытного завтрака. А всё, потому что вчера я поддалась чувствам, открыла бутылку вина и во всё горло подпевала Кристине Агилере. Спать я легла только, когда бутылка опустела, а горло начало болеть. Я даже не потрудилась добраться до кровати и уснула на полу в куче подушек. Отчего сегодня я чувствую себя побитой собакой. В воздухе витает запах сигарет и перегара, поэтому я спешу открыть балкон. Дышать тут же становится легче. Но стоит мне вернуться в комнату и посмотреть на часы, как меня окутывает паника. Я мчусь к телефону и вижу пять пропущенных от мамы. Мы же договорились встретиться и пообедать, а время уже почти полдень. Набираю мамин номер и слушаю протяжные гудки. Мама никогда не любила опаздывать и приучила меня всегда выходить заранее. И я постоянно приходила раньше на полчаса. Но теперь я жутко опаздываю, чего со мной никогда не случалось.

— Дорогая, ты где? Мы с папой уже в ресторанчике, неподалёку от твоего дома. Я звонила тебе много раз, но ты не отвечала, поэтому мы сами выбрали место. Ты же не забыла? С тобой всё в порядке? — слышу я тревожный голос мамы, она у меня ещё тот паникёр. Наверняка, напридумывала в своей голове кучу неприятных и страшных картин с моим участием

— Конечно, не забыла и со мной всё хорошо, — отвечаю я, наспех натягивая джинсы. — Я уже еду, просто были кое-какие дела.

— Хорошо, милая мы тебя ждём.

Быстро нажимаю на «отбой» и надеваю малиновую шёлковую блузу. На макияж времени нет, поэтому я просто умываюсь, расчёсываю пальцами волосы и убираю их в пучок. Хватаю сумочку, по пути кидая в неё всё, что может пригодиться. Надеваю туфли и пиджак, после чего мигом вылетаю в коридор. Где по закону подлости стоит Джек со своей ночной фифой. Надо сказать, что она достаточно симпатичная. И если честно, то отличается от всех предыдущих пассий Хастлера. Она какая-то настоящая и очень милая. Чёрт, Кензи, прекрати расхваливать эту девицу!

— Доброе утро, Кензи, — произносит Джек, но я не реагирую. Закрываю дверь своей квартиры и убираю ключи в сумочку. Замечаю, что девушка что-то шепчет Джеку, из-за чего его лицо становится хмурым. Вскидываю голову, стараясь не смотреть на них, и не споткнуться у них на глазах. Мне хочется казаться сильной и независимой женщиной, но почему-то мне кажется, что я веду себя как ребёнок.

Мигом преодолеваю лестничные пролёты и выхожу на улицу. День выдался достаточно тёплым, да и ресторан находится недалеко, поэтому я решаю идти пешком. От быстрой ходьбы начинает кружиться голова, а яркое солнце нещадно слепит глаза. Да, не удачно я выбрала время для ночной пьянки. Выгляжу я наверняка не лучшим образом. Надеюсь, мама не заметит моё похмелье.

Но стоит мне войти в ресторан, как мама тут же поворачивает ко мне голову. Её пристальный взгляд не предвещает ничего хорошего. Чувствую, что придётся слушать их с папой шуточки и советы по тому, как нужно правильно пить. Эти два человека больше всех любят надо мной подшучивать.

— А вот и наша прелестная дочурка, — мама встаёт и крепко обнимает меня. — Дорогая, а вот зубы не мешало бы почистить дважды. От тебя за две версты несёт весёлой ночкой, — шепчет она.

— Ну-ну хватит, Джослин, дай я обниму свою крошку, — произносит отец своим грубым баритоном. Он у меня высокий и крепкий мужчина и голос у него, как у оперного певца. В детстве я обожала слушать сказки в его исполнении. Это был настоящий театр, он читал по ролям разными голосами. Кому-то сказки на ночь читают мамы, а я всегда просила отца.

— Привет, пап, — мы обнимаемся, и я буквально тону в его крепких объятиях.

— Мы ждали тебя слишком долго, поэтому решили сделать заказ сами. Тебе обязательно должно понравиться здешнее рагу, — говорит отец, когда все мы занимаем свои места.

— Сейчас я готова съесть даже целую кастрюлю с брокколи, — отвечаю я, на что родители единогласно смеются. Я просто терпеть не могу брокколи. Для меня это самый гадкий овощ на планете. Разве может нормальный овощ быть похожим на мозги инопланетян? Вот и я думаю, что нет.

— Как дела в магазине? Все женщины в компании только и твердят о тебе. Надеются через меня выбить себе наряд, — говорит отец, когда нам приносят наш заказ. На моей тарелке мясное рагу с зелёным салатом и выглядит это очень аппетитно.

— Всё идёт лучше, чем я даже мечтала. У меня есть несколько крупных и дорогих заказов. И я продолжаю шить для магазина. Продажи идут полным ходом, ведь это не массовое производство. Каждое платье шьётся в единственном экземпляре.

— Это очень хорошо, а что произошло с твоей рукой? — спрашивает мама, кивая в сторону моей перевязанной ладони.