— И я тебя люблю, детка.

После этого он отворачивается и вприпрыжку спускается по лестнице, переступая через несколько ступеней. А я возвращаюсь в квартиру и захлопываю за собой дверь. Через открытые двери балкона слышно громкое рычание его мотоцикла, которое со временем удаляется и затихает. Хватаю со стола свой ноутбук и выхожу на балкон. Солнечные лучи ослепляют меня, и какое-то время мои глаза пытаются привыкнуть к ним. Время близится к полудню и воздух уже достаточно прогрелся. Лето пришло в Аннаполис, заставив людей раздеться и подставить свои тела солнцу. Я тоже не стала исключением, на мне только белые льняные шорты и простая розовая футболка. Усаживаюсь в кресло, закидывая ноги на небольшой кофейный столик. Ярко-красный лак на ногах поблёскивает на солнце, а вот на руках лак почти стёрся. Надо бы сходить на маникюр сегодня. Не дело идти с таким безобразием на важный приём.

Включаю ноутбук, устанавливая его на коленях, и просматриваю свою почту. Несколько писем от поставщиков, одно от Маркуса с приглашением в Париж на его день рождение, и куча рекламы, которая тут же летит в спам. Меня отвлекает звонок моего телефона, и звонящий абсолютно точно нацелен на разговор. Оставляю ноутбук на балконе и возвращаюсь в гостиную. Телефон словно провалился сквозь землю. Только спустя какое-то время я нахожу его под диванной подушкой. Замечаю, что номер незнакомый, но всё же отвечаю.

— Алло, я слушаю.

— Маккензи? Это Кейтлин Хастлер, мама Джека, — сбивчиво говорит женщина, явно нервничая.

— Миссис Хастлер, здравствуйте, что-то случилось?

— Нет, милая. Я просто хотела с тобой встретиться. Пришлось позвонить твоей маме, чтобы узнать твой номер. Ты сегодня свободна?

Что маме Джека нужно от меня? Мы с ней мало знакомы и раньше не особо общались. Наверняка хочет с помощью меня проложить дорогу к сыну. Их отношения находятся в таких руинах, что она решила воспользоваться любой помощью, в том числе и моей.

— На вечер у меня планы, но я могу встретиться с вами сейчас, если хотите.

— Это было бы здорово, — радостно произносит она, но я всё ещё чувствую нервозность в её тоне, — тогда давай встретимся у «Моне», через полчаса?

— Конечно, я приеду.

— Спасибо, Маккензи, — тихо произносит она и отключается.

Я не ожидала, что она позвонит. Почему-то мне вообще и в голову не приходило, что она захочет со мной встретиться. Для меня родители Джека не больше, чем незнакомцы. Но я для них обратный билет к сердцу сына. Надеюсь, что они и правда, настроены на возобновление отношений. И не собираются снова ему навредить. Боюсь, что тогда мира у нас с ними не будет. Я могу и буду защищать своё счастье и счастье Джека.

Встаю и принимаюсь собираться. Надеваю бежевые брюки, белую блузку с округлым воротничком и жемчужного цвета босоножки. Волосы расчёсываю и оставляю распущенными. Беру маленькую белую сумочку на чёрном ремешке и кладу в неё всё необходимое. Под конец хватаю с тумбочки солнцезащитные очки и связку ключей. Когда я оказываюсь на улице, то надеваю очки и какое-то время просто стою, греясь под лучами тёплого солнца. Воздух пахнет летом, солью и океаном. Мне тут же хочется отправиться на пляж, вместо того, чтобы торчать в городе и заниматься неизвестно чем. Если честно, то я немного нервничаю перед встречей с миссис Хастлер. Я не знаю чего от неё ждать, а неизвестность всегда пугает. Я изначально ей не доверяю. Какой нужно быть матерью, чтобы оставить своего ребёнка. Не важно, что ему было уже семнадцать лет, на самом деле они бросили его задолго до этого. И из-за этого я точно не являюсь их фанатом.

Я приезжаю в ресторан за десять минут до назначенного времени. Я была тут пару раз несколько лет назад. Ресторан оформлен в духе Прованса: состаренная мебель, на светлых стенах висят фотографии виноградников и цветущих полей. Тонкие бледно-розовые шторы в клетку украшают окна. На каждом столике стоят небольшие настольные лампы с трапециевидными абажурами.

Прохожу вглубь ресторана и занимаю свободный столик. Народа здесь немного, хоть время и обеденное. Обычно большинство народа приходит сюда по вечерам и в выходные, тогда столик тут приходится бронировать заранее. Ко мне подходит официант, и я заказываю лёгкий овощной салат и бокал белого вина. Не знаю, насколько затянется наша встреча, поэтому не собираюсь делать большой заказ. А вот немного алкоголя мне точно пригодится. Как только официант уходит, в дверях появляется мать Джека. На ней свободного покроя платье насыщенного синего оттенка, чёрные туфли-лодочки и небольшой чёрный клатч. Каштановые волосы мягкими волнами обрамляют бледное лицо с небольшим количеством макияжа. Нитка жемчуга и жемчужные серёжки дополняют её образ, напоминающий стиль Джекки Кеннеди. Она осматривает зал ресторана и замечает меня. Женщина скромно улыбается и направляется ко мне. Когда она оказывается рядом со мной, то я встаю, и мы неловко обнимаемся. Чувствую её волнение, словно она надушилась им вместо духов. Оно волнами исходит от неё. Мы садимся за столик и какое-то мгновение молчим. Я не знаю, что сказать, да и должна ли я что-либо говорить, в конце концов, это она меня сюда позвала. Миссис Хастлер кладёт свою сумочку на стол, и складывает руки вместе. На безымянном пальце блестит золотое обручальное кольцо с небольшим бриллиантом. А запястье левой руки украшают дорогие дизайнерские часы. Она нервно крутит их ремешок, пока собирается с духом.

— Я очень благодарна тебе, за то, что согласилась прийти сюда, — наконец произносит она, глядя на меня золотистыми глазами совсем непохожими на глаза Джека. Он больше всего взял от отца, являясь практически полной его копией.

— Я не могла вам отказать, — вежливо отвечаю я.

— Ну что ты, — она невесело смеётся, — ещё как могла. Я бы на твоём месте так и сделала. Ведь я вижу, как ты на меня смотришь. Я тебе не особо нравлюсь. В прошлый раз ты была любезна с нами, ради Джека и я благодарна за это. Но сейчас его здесь нет, так что будем честны.

— Это не совсем так…

— Не бойся меня обидеть, я понимаю, что родители тебя хорошо воспитали. Но я пришла, чтобы поговорить начистоту. Надеюсь и от тебя слышать только правду. Договорились? — она испытующе смотрит на меня, и я согласно киваю.

— Знаю, что ты о нас думаешь, что мы плохие родители. Не справились с воспитанием сына, а после и вовсе оставили его. Я это не отрицаю. Джек был тяжёлым ребёнком, неусидчивым, постоянно влипал в неприятности. Не знаю, когда мы его упустили, но в одно утро я проснулась и просто не узнала его. Он стал огрызаться, прогуливал школу, постоянно с кем-то дрался. Мне надо было больше присутствовать в его жизни. Из меня получилась ужасная мать. Дети требуют много времени, заботы, любви. Но в наше сумасшедшее время мы вынуждены больше времени отдавать работе, а не детям. А годы летят со скоростью света. Кажется, что у нас есть ещё завтра и послезавтра. Мы думаем, что ещё успеем поиграть с ними в прятки, покатать на качелях. Но однажды этот карапуз, которого ты носила девять месяцев в себе, превращается в самостоятельную личность со своим сложным характером и желаниями. И ты понимаешь, как же чертовски сильно опоздала с воспитанием. Ему уже не нужны твои советы, объятия и сказка на ночь. И всё что я могла сделать это прекратить пытаться его изменить. Мы отдалились. Когда-то счастливая семья превратилась в простых соседей по дому. Я не пытаюсь себя оправдать, у всех работа, но никто не бросает из-за неё воспитание детей, мне нет оправдания.