Шрифт:
— Откуда ты знаешь? — обиженно пробормотал брат, утыкаясь в кружку с кофе, чтобы я не видел, как он покраснел.
— Я знаю эту, прости господи, дуру, и знаю тебя, — я вздохнул и, посмотрев на бедного пристыженного родственника, смилостивился, достал ему из холодильника нарезанную колбасу и сыр. Да хлеба. — Ты не способен на измену, это я знаю, точно, но вот поиграться ты горазд. Тебе же острых ощущений не хватает, теперь-то, надеюсь, достаточно?
— Я не изменял, — пристыженно пробурчал Андрюха, — даже в мыслях не было.
— Вот я о том и говорю, — вздохнул я. — Что, прикажешь тебя теперь с женой мирить?
— А ты можешь? — с надеждой спросил старший брат, я лишь покачал головой — я могу, только он представляет себе, чем все это кончится?
— Ну, убить она меня не убьёт, — пожал плечами я, — но ты же понимаешь, что должен быть как шелковый потом. Притом тебе полезно помучиться, даже не знаю, хочу ли я тебя спасть…
— Не будь злыднем, на все согласен, на… — он осекся, глядя за мою спину. — Доброе утро, извините за вторжение…
— Доброе, — весело поприветствовала Наташа, скользнув ко мне и, отобрав у меня мою кружку с кофе, сделала несколько глотков, вернула мне и, наклонившись, поцеловала в губы. Я почти замурчал, чувствуя, как расслабляются плечи и уходит напряжение.
— Сядь, позавтракай, я еще кофе сварю… — предложил я, обнимая ее, как же я не хотел ее отпускать сейчас…
— Позже, — под удивлённый взгляд Андрея меня поцеловали в щеку, — пойду, поработаю, пока Кирилл спит. Нам еще к врачу сегодня.
— Я помню, я вас увезу, — за это меня снова поцеловали, только уже в губы, я расплылся в улыбке, провожая любимую женщину взглядом. Я определенно схожу с ума от нее.
— Э-эм. — протянул брат, когда дверь за Наташей закрылась. — Вы… вы это…
Он изобразил странные жесты, отчего я нахмурился. И на что он намекает? — Ну, она в твоей футболке, и вообще, то есть ты реально решил жениться?
Про футболку я даже и не заметил, вчера просто так странно получилось… Не то что бы я что-то такое планировал, но я просто ворвался в ванную, когда там была Наташа… Так получилось, что ее одежду мы насквозь промочили, вот и пришлось надевать на нее мою футболку…
— Ну, решил, — сознался я, понимая, что не знаю, как сделать ей предложение. — Только вот предложение еще не сделал…
— Охренеть… а можно я позвоню и расскажу родителям? — тут же засуетился брат и даже полез за телефоном.
— Не смей, — теперь повысил голос я и тут же зашептал. — Мать же сразу примчится знакомиться, а отец созывать всех на пир…
— На то и расчет, хотя, — Андрей усмехнулся, — если ты помиришь меня с женой…
— Ты все равно ведь расскажешь, даже если помирю…
— Честное пионерское, не расскажу… — тут же поклялся, подняв правую руку в жесте «вулканского салюта», я только вздохнул — смысла говорить брату, что жест Споука и пионеры разные вещи, смысла не было. Брат точно все расскажет, но, если я не помирю его с семьей, будет только хуже — мне просто еще придется слушать его нытье и одновременно отбиваться от тетушек и предков.
— Ну хорошо, — согласился я, понимая невыгодность своего положения. С другой стороны, ну а что я ждал? То, что старший брат резко повзрослеет? Вот точно нет, скорее Кирилл вырастет и дождаться внуков, чем эта дурная башка соизволит поумнеть.
— Ура! — хлопнул в ладоши Андрей, потом покосился на свою кружку, — а можно еще кофе? И можно мне у тебя побриться, и можно я посплю… А еще…
— Ну, началось, — закатил глаза. Я, кажется, начинаю понимать, почему мне так легко с Кириллом, с таким старшим братом никакие дети уже не испугают, но не выставлять же мне его…
Наташа
И вот опять, никогда не было, и вот приехали… Я почувствовала, как уголок рта задергался. То ли нервный тик, то ли я и правда пыталась изобразить подобие улыбки, но сил у меня не было. Я даже малодушно подумала захлопнуть дверь, только вот куда уж там…
— Вот и она, вы только на нее посмотрите, — выдала мать так, и если соседи с первого этажа ее еще не знали, что она пришла, то теперь точно знают. Вот не знаю, откуда у моей матери такая страсть к представлениям, но ведь устраивает с завидным постоянством. Еще и с моим бывшим спелась, видно, опасаясь дефицита зрителей.