— А по ней и не скажешь, что такая жестокая.

Вошел Сергей. И мы занялись делами. То есть постановкой задачи Толяну. За прошедшее время он стал посерьезнее в бизнес-вопросах. И поэтому я, если и удивился, то не сильно. Он внимательно выслушал. Уточнял по делу. Спрашивал о вещах существенных. Задумался над приблизительной схемой, что я ему набросал на листке.

— Пацаны! Тут по любому, даже сейчас, еще один человек нужен.

— Тут, Анатоль. — медленно сказал Серега, — такое дело, Леня явно мается со своими матрешками. Может, его привлечем?

Зотыч подумал, прикинул. Кивнул.

— Да, с ним полегче будет. — потом встрепенулся — Но у меня условие! Чтоб я ему был начальник! Я его в такую пердь загоню, он у меня где Фили навсегда забудет.

— Сами разбирайтесь — проворчал я. — И не дай вам бог, если из-за всякой херни проблемы будут.

— Что еще может сказать несчастный, которого бросают девушки? — заявил Толян.

— Андрей. Там тебя загрузили. В Ковров. Наташ, отдай ему документы.

— Океюшки. Поехал я. До завтра.

— Наташ! Он промолчал, я не узнаю Пита! Неужели он так страдает?

Дальше я не слушал. Я дошел до заводского двора, завел машину и поехал к проходной.

В среду утром, я задумчиво пил кофе, в ожидании Сереги с Натальей. С понедельника, пока я ездил по складам и базам, обслуживая завод, произошла масса эпохальных событий. Серега передал свой Маз наемному водителю. Нашему хорошему знакомому Коле Полушкину. И теперь занят только руководством. Кабинет в плановом отделе, где стоял стол Натальи, сдали нам целиком. Теперь это наш офис. Попутно Серега договорился, что мы берем на себя транспортное обслуживание завода полностью. Мы не совсем закрываем заводские нужды, им приходится иногда искать еще транспорт. Теперь завод решил свалить на нас поиски под их потребности.

Открылась дверь и в комнату вошел роскошно одетый молодой мужчина. Дорогой черный костюм. Сверкающие туфли. Белая рубашка и неброский, но явно дорогой галстук. Через левую руку была перекинута кожаная куртка — полупальто тончайшей кожи. В другой руке мужчина держал дипломат. Темные волосы были тщательно уложены на пробор. Я вспомнил, что знакомые девицы, как одна, уверяли меня, что Серега похож на Олега Янковского. И впервые с ними согласился. Потому что впервые вижу Сергея в костюме. Я встал и согнулся в поясном поклоне.

— Хозяин! Доброе утро!

— Оставь, Андрей. Сегодня без чинов.

— Ты в троллейбусе так ехал?

— Гм. У меня для тебя новость. Я вчера виделся с папашкой. Поговорили о житье бытье. В общем, он отдал мне мерина.

— Гляди ко ты! А жизнь то налаживается! Но в честь чего официоз?

— Я в гориспоком еду. На совещание по жилищно-кооперативному строительству. Нас будут рекомендовать, на вступление. На две квартиры.

— Не хотят в общую очередь ставить?

— Да там есть один мудень. Вы кооператоры, люди богатые… Я решил не обострять пока. В общем, две квартиры. В Тушино, уже почти готовая, сдадут к Новому Году. И на Беговой, ближе к Динамо. Обещают закончить следующей весной. В Тушино четырехкомнатная. На Беговой трешка. Как делить будем?

— Мне пополам.

— Тогда я в Тушино. Метраж кстати, почти одинаковый.

— Мне и вправду все равно. Но все же, Серег, Беговая, почти центр. Для человека в костюме больше подходит.

— Не, потом поймешь.

Тушино — тихий, патриархальный московский район. Внезапную перестрелку во дворе там запросто останавливает крик из окна — «Совсем охуели? Я только ребенка уложил!». Метро, трамваи, магазины. Канал им. Москвы с пляжем. Уютно. Из недостатков, разве что не очень удобное автомобильное сообщение, по сути, по единственному Волоколамскому шоссе. Сейчас еще ничего, но со временем там будут жесткие пробки. В той жизни, в девяносто втором, и я, и Постников, купили квартиры именно там.

— Сергей. Я чувствую подвох.

— Как не быть. Ты, Андрей, будешь жить в кооперативном доме работников Большого Театра.

— Я так и знал, что без жопы — никак! Сергей, ты понимаешь, что через месяц после заселения я забуду о девушках, и начну приставать к тебе с самыми грязными намерениями?

— Я в тебя верю, Андрей. Анюта к тебе уже вернется. Выстоишь. И ты же понимаешь, хорошо, если там будет хотя бы один работник Большого.

— Если соседи увидят меня с девушкой, я стану парией!

— А чем плохо? Живешь себе в хорошем доме, и соседи не пристают.

— И почем такое счастье?

— Как ты относишься к унитазам?

— В целом — гениальный признак цивилизации. А по отдельности, есть некоторые недостойные человечества модели.

— Мы должны двести унитазов и ванн. Финских. И двести югославских смесителей.

— Бруски золота не берут?

— Нет. Ну и оплатить стоимость жилья. Но это ерунда, сам понимаешь. Представляешь, я думал, тут нам и кранты. Где я это все возьму? Но Львович, когда узнал, что в его схемы можно вставить деньги. решил попробовать. В общем, все нормально. Если сегодня какой-нибудь гадости не будет, то дело в шляпе.