Уходя, я услышал.

— Бросай все, поехали. Ты там ни разу не была?!

Никакой срочности в поездке в Калинин нет. Но я теперь на машине. И я её слегка проапгрейдил. Забрав её из гаража для дипломатов, приехал в родное тушинское ГАИ. Там мне сказали, что иномарки сейчас в Москве ставят на учет в одном месте, на Дмитровском шоссе. Я не поленился прорваться к начальнику ГАИ Федору Андреевичу Кучме. И подарил балык красной рыбы. Он обозвал меня хитрожопым комерсом, и снял трубку. На Дмитровке меня приняли без очереди с максимальным респектом. И я не обманул их ожидания. Открыл багажник и вручил две теши. И уехал через час с номерами.

В процессе всей этой езды я несколько разочаровался в управляемости авто Вольво 240. При весьма бодром движке какая то американская валкость и невнятность. И я, не откладывая, загнал тачку в мастерские на полигоне МАДИ, в Черной Грязи. Амортизаторы пожестче, низкопрофильная шипованая резина. Стало получше. Но чтобы понять до конца, что же мне досталось, я решил сгонять к Боре. Да и вопросов накопилось.

Проезжая Химки я посмеивался и вспоминал вчерашний день. После посещения Большого, Ольга потащила туда свою маму. Мне позвонил Лахман и задумчиво поинтересовался, кто такая моя девушка? Потому что она с, судя по всему, своей мамой, сидят в правительственной ложе в компании с Раисой Максимовной и её дочерью. И наслаждаются «Спящей Красавицей». Честно ответил, что вроде бы мидовцы.

А вчера я назначил ей свидание на Кропоткинской. И с таинственным лицом увез на Колхозную.

— Понимаешь, Оль. Наши отношения перешли на тот уровень, когда я не могу не поделиться сокровенным.

Взял её за руку и привел к витрине.

— Что?! Чебуречная? Петров, ты идиот?

— Смотри мне в глаза. Запоминай. Эта чебуречная существует уже тридцать лет. И будет существовать еще столько же. А то и дольше. Вокруг будут рушится империи, идти войны и кризисы. Но это место останется таким же как было. И будет делать лучшие в стране чебуреки. Пойдем.

Очередь была небольшая. Я взял два чебурека ей. Три себе. И четыре стакана компота. За стоячим столиком мы оказались в компании двух мужиков в брезентовых спецовках, по виду шпалоукладчиков.

— Понимаешь, Оль, это абсолютно священное место. Вон там. — я ткнул пальцем за окно — была башня Якова Брюса. Он был весьма продвинутый колдун и чернокнижник. И, по слухам договорился с существами нижнего мира о золоте. Зря что ли Россия двадцать лет воевала? А перед смертью он запечатал дорогу в ад. Но, по закону компенсации, открылись небесные врата и пролили благодать. С божественной точки зрения прошло мгновение. Но благодать пролилась тридцать лет назад. На эту чебуречную. Вкуси же дщерь человеческая!

Она фыркнула. Один из шпалоукладчиков деликатно откашлялся и сказал:

— По другой версии, Брюс здесь грохнул демона. Вот в этом самом месте. И пригласил Патриарха. И они замолили это место. Ну и чебуречная конечно не могла потом не появиться.

— Девушка, не слушайте их. — Из за спины к нам за столик влез какой то дед. — Это Брюс был демоном. Но патриарх его посохом. И отслужил всенощную.

Сказать что Мединская не была потрясена, ничего не сказать.

— Понимаешь, я у Вонегута прочитал, что американский парень, идя в бой, говорил, что он умерт за то, чтоб американцы ели биг мак, и картошку фри. А у нас все за Сталина, да за партию. Так вот, я буду защищать Родину от врагов за эти чебуреки.

— А за меня? — прищурилась.

— Это по умолчанию.

— Портвею? — разрядил напряженность один из работяг.

— Спасибо, у нас собой. — с достоинством ответил я, и достал фляжку.

А потом за столиком настала тишина. Потому что смотреть как Олик ест чебуреки это что то. Как сок стекает по губам и подбородку, и она их вытирает, а он опять течет, и она смеется. И говорит, что такой вкуснятины даже представить не могла. Правильная все же девчонка. Потом мы все выпили еще по чуть-чуть, и преисполненные взаимного уважения попрощались.

Мы шли по Сретенке к бульварам, и я говорил, что гастрономическое познание своей страны гораздо лучше чем книжки. А она отвечала, что ей страшно понравилось, но она на миг подумала что я собрался ей признаться что уже женат. А я отвечал что ты же поняла, что есть вещи поважнее? А она залепила мне снежком в спину и попробовала убежать… И я читал ей Визбора, раз уж Сретенка.

Солнце дрожит в воде,

Вечер уходит вдаль.

Вот уж который день

Я прихожу сюда

Слышать, как ты поёшь,

Видеть, как ты плывёшь.

Парус крылом взмахнёт,

Сердце на миг замрёт.

Но вот пришла зима,

Речка белым-бела,

Свёрнуты паруса,

Хмурятся небеса.

Снег и печаль кругом

Кружатся в ноябре,

И не махнёт крылом

Парусник на заре.

Значит, они созвонились с Наташкой. Не верю, что Ольга жаловалась. Скорее Наталья думает что знает, как я должен поступать. Интересно, а поход на концерт рок-лаборатории, у Наташки как считается? Светским мероприятием? Насколько я помню такие концерты, ко второму отделению трезвых не будет нигде, ни на сцене ни в зале.