— Свидетель истории, — с уважением склонила голову Андунээль, не скрывая радости встречи. — Моя душа наполняется радостью и светом от того, что я вновь вижу тебя.

— Не смирившаяся эллет, — широкая улыбка преобразила задумчивое лицо. Поставив свои сапоги рядом с её сапогами, он опустился к лежащему на песке Рибиэлсириту, погладил его по носу и по холке. — Тебя очень давно не было здесь.

Наблюдая за тем, как конь лениво приоткрыл глаз и тихо фыркнул, она пожала плечами.

— Не думала, что приеду сюда вновь.

— А я ждал этого, — вдруг признал эльда, садясь рядом с ней. — И ошибочно полагал, что, вернувшись, ты захочешь уплыть. Но… — поймав её взгляд, он всмотрелся в буйную зелень и предположил: — ты ведь не для этого приехала?

— Я не знаю.

Ещё несколько часов назад она была уверена, что посетила Линдон с иной целью, но когда Кирдан задал вопрос, отчего-то вся уверенность испарилась.

Молчать с ним вместе под шелест волн было крайней степенью наслаждения. Каждое мгновение, проведённое в согласии и безмолвном понимании, будто возвращало Андунээль назад в то время, когда она была юна и беспечна. Украденные у вечности крупицы счастья, детская безмятежность — вот чем были минуты, проведенные с Кирданом.

Перебросив волосы на правое плечо, она повернула голову к сидящему слева от неё мужчине и скользнула взглядом по его лицу, любуясь таким родным профилем. А потом, подавшись внезапному порыву, зарылась тонкими пальцами в бороду, став причиной ещё одной улыбки эльда.

— Тебе идет борода, — ни капли не смущаясь, заявила она, продолжая перебирать жёсткие волоски.

— А ты не изменилась, — попытался перехватить её руки он, но слишком быстро сдался, смеясь над выходкой эллет. — Только раньше, будучи совсем ещё крохой, ты перебирала мои волосы, а не бороду.

— Ну, я не так стара, чтобы меняться, — беззаботно пожала плечами Андунээль, отчего её собеседник вновь рассмеялся.

Слушая его низкий добродушный смех, она жадно запоминала, как слабый ветер дует ему в лицо, развевая длинные пряди, как искрятся весельем глаза, и как он, пытаясь вернуть себе серьёзный вид, укоризненно качнул головой.

— Ты говоришь, как человек.

— Я недавно гостила в Рохане с Леголасом, — предчувствуя недовольство Кирдана, тихо признала она, отстраняясь.

— Снова Рохан?

В одно короткое мгновение весёлость покинула его. Напряжённо выпрямившись, он ждал от Андунээль объяснений, которые она давать не спешила.

— Это вышло случайно.

Не получив должного ответа, эллон посерьёзнел ещё больше, нахмурив кустистые брови. Было время, когда он искренне опасался, что Андунээль уйдет на путь людей, и ему вовсе не хотелось бы тревожиться об этом вновь.

Зная о тревоге родича, эллет отрицательно качнула головой, разгоняя его смурные мысли. Рассказывать, что всё произошло из-за данного во время сражения обещания, не хотелось. Вместо этого, опустив голову на его плечо, она всмотрелась туда же, куда был устремлен его взгляд, в место, где небо сливалось с морем.

— Новэ, болит ли твоё сердце по былому? — тихий шепот подхватил ветер. — Слышишь ли ты, как звенят струны мира?

— Я слышу это каждый прожитый день, — неспешно кивнул он.

— И всё ещё видишь сквозь время? — с потаённой надеждой продолжила допытываться Андунээль.

— Да, — улыбнувшись, он повернул голову и скосил на неё взгляд. Но прозвучавший вопрос, был совершенно серьёзен и никак не вязался с теплом его глаз: — зачем ты здесь?

Андунээль хотела сказать, что желала понять, тянет ли её на Запад. Ей было нужно узнать, что она почувствует, глядя на воды, под которыми скрыт её дом. Но вместо этого, молчала, и воцарившуюся тишину, нарушал лишь тихий шорох прибоя.

Правильные слова, те, что шли от души и укреплялись согласием сердца, нашлись не сразу.

— Я так давно не чувствовала себя столь спокойной, — улыбнулась эллет. — Осознание того, что моя мечта — это витраж из разбитых осколков, стало привычным. День ото дня я проживала свою бесконечность, не видя смысла, не надеясь на то, что душа отзовется на чей-то зов, сбросив с себя дрему и усталость, — опасаясь сказать больше, чем готова была признать, она сделала глубокий вдох-выдох. — Память о берегах, солнечных оберегах, где мы родились влюбленными и без лжи, то и дело поднимается со дна моей души. Я снова держу в руках эту память о берегах и не знаю, что мне делать.

Выслушав, Кирдан бережно взял её руки в свои, согревая теплыми ладонями, и светло улыбнулся.

— Отпусти, — тихо велел он. — Пусть она превратится в белоснежную пену, которой тёмные волны разбиваются о прибрежный песок. Дай ей остаться светом, а не превратиться в тяжкую ношу.

Взволнованная тем, с какой лёгкостью он предлагал ей отринуть былое, Андунээль встрепенулась. Выпрямившись, она с тревогой вгляделась в глаза эллона.

— Моё сердце…

Начала было она и осеклась, но Новэ ободряюще улыбнулся согрев теплом всё понимающего взгляда и продолжил за неё: