— Позволь мне угадать. Он покинул празднующих спустя час после начала? Два? О, быть может, вытерпел до полуночи?

К удивлению аранэна, Имдир не оценил шутки. Серьезно качнув головой, он повернулся и поймал взгляд принца.

— Таур Трандуил почти до самого рассвета радовал подданных своим присутствием, — поделился он новостями, а после веско добавил: — в компанию себе он выбрал Леди Андунээль.

Леголас не поверил словам Имдира. Подозрительно прищурившись, он ждал, когда тот рассмеется и признается, что это не правда. Но время шло, а того не происходило. Удивленный, он не знал, что сказать.

Веками возле отца не было ни одной эллет. Несомненно, были те, кто хотел приблизиться к королю, но он всегда оставался холоден и безразличен. Его максимумом была отстраненная вежливость, которая осаждала неуместные попытки. Порой он радовался тому, что отец оставался верен памяти о матери. А порой отчаянно желал, чтобы время скорби прошло. Он хотел видеть отца счастливым, любоваться его улыбкой и больше никогда не ловить во взглядах родных глаз горечи, отчаяния и тоски. Но, как оказалось, не был готов к тому, что подобное может случиться за какие-то жалкие несколько недель. Было ли в его душе место ревности? Нет. Скорее его занимала тревога.

— Это не похоже на него, — озадаченно прошептал Леголас.

— Согласен с тобой, — сухо кивнул Имдир, но лукавая улыбка почти сразу сменила задумчивость. — Посмотрим, что ты скажешь, познакомившись с эллет.

— Ты интригуешь меня, друг, — улыбка вновь озарило лицо принца. — В другой раз я с удовольствием провел ещё несколько часов в беседе с тобой, но сейчас должен идти.

— Tenna’ telwan, aranen — склонилголову эллон, не смея больше задерживать Леголаса.

— Tenna’ san’, Imdir.

Поднимаясь по ступеням, выбитым и живом камне дворца, аранэн был глубоко погружен в свои мысли. Он неизменно приветливо отзывался каждому встреченному, тогда как в мыслях было сумрачно. Пролет за пролетом приближаясь к кабинету Владыки, он волновался о том, как тот встретит его. Окатит ли ледяным безразличием или позволит себе толику тепла к сыну?

Воспоминания о счастливых детских днях и времени безмятежной юности были ещё слишком живы. В них, радуясь красоте Эрин Галена, он учился читать, сидя на коленях у отца, держаться на лошади, вцепившись в гриву, и слышать лес, говорящий множеством голосов. Именно Трандуил был тем, кто научил его держать в руках лук и слушать о чём поет пущенная в цель стрела. Вдвоём они выскальзывали из замка через сеть потайных ходов и наслаждались светлыми днями. Неспешные прогулки по лесу, общение со зверями и птицами, изучение старинных книг и низкий тягучий голос, которым наполнялось всё вокруг, когда пел таур — всего этого безумно не хватало. Но время шло и ни к кому не испытывало жалости, разрушая даже то, что казалось незыблемым. Оставалась только память. Маяком в ночи она выводила из бездонного мрака, напоминая о свете любви, согревавшей сердце короля в прошлом.

Теперь же груз новостей непомерной ношей придавливал Леголаса к полу. Уже не впервые он приносил плохие вести с границ, но, сколько бы это не случалось, каждый раз опасался реакции отца. Не хотел добавлять ему поводов для тревог, но невольно делал это, увеличивая число бессонных ночей короля.

Остановившись у массивных дверей в кабинет Трандуила, он замешкался, уже было поднес руку, дабы постучать, но потом одернул себя и вошел без стука. Бегло окинув комнату взглядом, он коротко кивнул в ответ на приветствие Легандира и направился к отцу, сидящему за рабочим столом.

— Adar, cormamin nin lindua ele lle! — с искреннейулыбкой приветствуя его, он надеялся, что мужчина встанет из кресла и позволит обнятьсебя.

Но король оставался неподвижен. Его равнодушное спокойствие разбивало сердце. Взглядом указав советнику на дверь, он дождался, когда тот оставит их наедине и только после этого обратился к сыну.

— Laegolas, im nae saian luume’, — помедлив, онсобрал бумаги и поднялся. Отложиввопросы, над решением которых они размышляли с Легандиром, онвышел из-за стола и опустил руку на плечо сына. — Ты должен был вернуться несколько дней назад.

— И я собирался сделать это, но по дороге услышал о новом гнезде гигантских пауков. Тогда я принял решение с небольшим отрядом зачистить его. Несмотря на осторожность, с которой мы действовали, два стража оказались ранены. Мы остановились в ближайшем талане, пережидая, когда им снова станет лучше, дабы продолжить дорогу.

Со свойственной ему эмоциональностью, аранэн пересказывал произошедшие события, но Владыка казался безразличным к подробностям. Ухмылка, искривившая уголок его губ, была полна холодной насмешки.

— Ты мог оставить их и вернуться один.

— Адар, ты ведь знаешь меня, — уверенный в том, что поступил правильно, не бросив отряд, аранэн осекся, когда король отвернулся от него и с равнодушным видом отошел. Без его руки на плече, выражавшей молчаливое признание, стало холодней. И всё же он нашел в себе силы закончить никому не нужные объяснения. — Оставив их одних, я волновался бы.

Подойдя к столу в углу кабинета, таур налил вина в чашу и отпил небольшой глоток. Стоя спиной к Леголасу, он зарыл глаза и сдался напору двух диаметрально противоположных чувств, рвущих его израненное и уставшее от изнуряющих чувств сердце на части. Он был несказанно рад возвращению принца. Рад, что с ним не случилось ничего страшного. И в то же время ему было горько от того, что в выборе между стражами и им, сын вновь выбрал не его. Леголас даже не догадывался о тревоге, сковывающей сердце Трандуила каждый раз, когда он покидал пределы дворца.