— Розы прекрасны, — взволнованная тем, что так бездумно угодила в ловушку, эллет сохраняла притворное спокойствие, тогда как Трандуил отчётливо чувствовал рваное биение её пульса. — Но мне жаль, что жасмин отцвел.

— Вы любите его аромат? — поддерживая обсуждение цветов, он вёл подушечкой большого пальца по линиям на ладони Андунээль.

Её смущение вызывало у него улыбку. Безжалостно казнившая людей, пришедших с дурными намерениями, она ни капли не сомневалась в правильности своих действий, а оказываясь рядом с ним, боялась искажения. Как будто забывала, что именно оно порождает в бессмертных душах желание судить кто прав, а кто виноват, и кто достоин, а кто нет.

— Да, — сомкнув пушистые ресницы, она глубоко вздохнула. — Он напоминает мне о доме. Нежный, свежий, чуть горчащий аромат. Благородный и чистый, как свет звёзд, зажженных Вардой.

— Ваша рука холодна, — невпопад прошептал он, прежде чем поднести её к губам и коснутся ими тыльной стороны ладони.

— Владыка, прошу вас… — отчаяние, которым был полон голос эллет, било наотмашь.

— Оставьте, Андунээль, — досадливо поморщился он, продолжая согревать её руку касанием губ, дыханием и теплом своих рук. — Хватит, — почти просил он, устав от горечи и тоски.

Когда она успокоилась, приняв как данность нежность короля, лившуюся через край, когда, смирившись, осторожно протянула вторую руку и коснулась серебристо-белых волос, когда пропустила их сквозь тонкие пальцы, серые тучи над ними вдруг расступились, будто бы разведенные руками создателя, и в образовавшийся просвет пробился луч солнца. Под косым углом он упал прямо на них, осветив замершие друг рядом с другом фигуры.

Поймав зачарованный взгляд изумрудных глаз, подернувшийся задумчивостью, будто туманом, Трандуил медленно перевернул кисть ладонью вверх и поцеловал в самую середину, вызывая невольную дрожь, огнем разлившуюся по венам эллет. Забывшись, она сжала прядь его белоснежных волос и приоткрыла губы, не то собираясь что-то сказать, не то неосознанно начав тянуться к нему. А в следующий момент, моргнув, резко выдернула руку и поднялась на ноги, в последний миг успевая подхватить ни в чём неповинную розу.

Стоило ей отшатнуться, как в бесконечной вышине что-то недовольно пророкотало, и образовавшийся просвет исчез. Небо снова затянули тучи, а с севера подул холодный ветер, пробирающийся под одежду, вымораживающий те крохи тепла, что отдал ей Владыка.

— Мне нужно работать, — произнесла она первое, что пришло в голову, уже после поняв, насколько жалко это выглядело.

— Вы придете на ужин? — потерянный, его низкий голос донесся до Андунээль уже тогда, когда она отошла на несколько шагов.

Остановившись, она бросила было взгляд через плечо, а потом повернулась. Будто бы запоминая мольбу не уходить, застывшую в его глазах, и напряжённую позу, выдающую готовность броситься за ней следом, она склонила голову.

— Да, Владыка. — Помедлив, добавила: — пришлите за мной, когда придет время.

Примечания:

^1 Эльвэ (англ. Elwe), более известный как Элу Тингол (англ. Elu Thingol) — эльф-линда, старший брат Ольвэ и Эльмо, супруг майа Мелиан и отец Лутиэн Тинувиэль. Время жизни: Эпоха Древ — 503 П. Э. Был первым вождём тэлери в Великом Походе, королем Дориата и всех синдар.

^2 Нан Эльмот (синд. Nan Elmoth, «Долина сияющего озера») — лес в Восточном Белерианде. Нан Эльмот был самым густым в Белерианде и солнце туда не проникало. Годы существования: Эпоха Светильников — 583 П.Э.

Ужин в компании первых лиц королевства оказался для Андунээль изощренной пыткой. Мужчины были предельно вежливы и обходительны, но, кроме Владыки, все они недоумевали над тем, зачем ему понадобилось собрать столь странную компанию. Нескольких минут после того, как она переступила порог залы, эллет хватило, чтобы понять насколько редкими были подобные трапезы. Орелион явно чувствовал себя неуютно, не понимая, чем заслужил подобную честь. Легандир с привычной небрежностью сыпал остроты, усмехаясь которым, она отстраненно отметила, что в иной раз ему пришлось бы заплатить за них кровью. Хотя самой себе она готова была признать, что без них было бы ещё хуже. К тому же, в присутствии таура Леголас словно преобразился. Примерив на себя чужую маску холодности и безразличия, он настолько явно пытался угодить отцу, копируя его, что от этого было почти больно.

О самом Трандуиле, место за столом напротив которого предназначалось ей, Андунээль и вовсе предпочла бы не вспоминать. Его пронзительные долгие взгляды изводили. И если Орелион и Леголас не замечали их, то от внимательных кобальтовых глаз Легандира не ускользало ничего. Хорошо, что ему доставало ума не акцентировать на этом внимания.

Не вслушиваясь в разговор мужчин, эллет неспешно потягивала вино из высокого хрустального бокала и, отклонившись на спинку кресла, вспоминала свой дом в Лотлориэне. Теперь, когда он остался в прошлом, как и многое другое некогда любимое ею, Андунээль хотелось вернуться в него. Скрыться в талане у берега реки от чужих глаз и жить тихой спокойной жизнью. Без эмоций и чувств, губительно сказывающихся на душе, терзающих её, словно обезумевшие голодные животные.

В очередной раз, резко прерывая любые мысли на опасную тему, она запрещала себе думать о Трандуиле, о произошедшем между ними и о том, как внутри становилось теплее, когда он оказывался рядом. Не позволяя себе думать об этом, она была твёрдо намерена задушить на корню неуместные чувства, порождённые искажением. Но воспоминания о тепле его кожи и о нежных прикосновениях губ, гибкими змеями проникали в запертые двери, находя лазейки. Обнажая ядовитые клыки, они впивались в беззащитную плоть, отравляя сознание.