— ничего!ничего!ничего!где?!гдеже?!

Голос убийцы звучит сбивчиво, быстро. Она тараторит себе под нос — с безумно бегающими глазами. И речь ее подобна одному сплошному потоку сознания. Бессвязному и полоумному.

— должнобытьчто-то!что-тодолжнобыть!!!

Она осматривается по сторонам, подобно загнанному зверю — урывками бросая взор на тихую и пустую дорогу. Поля растянулись по обе стороны трассы. Вдалеке виднеются очертания домов — таких же редких, как и здравые мысли в голове психопата. Женщина с длинными спутанными волосами — с брызгами крови на лице и теле — вновь склоняется над телом своей жертвы, распластавшейся перед водительской дверцей машины. Дергаясь как припадочная, шаря по карманам второго мужчины — со множеством колотых ран, ужасающих своей глубиной и количеством — убийца злится все больше.

— пусто!пусто!пусто!!!нет!нет!я знаю!онневрал!онневрал!оннемогнамсоврать!заткнись!!!

Мгновенно переменившись в лице, она обессилено падает на задницу. Подбирает под себя ноги и принимается покачиваться всем телом.

— «*шшш* 2-03? Ответьте! *шшш* 2-03, как слышно? Прием? *шшш*»

Безумная женщина застыла и прислушалась.

— «2-03! Если слышите, переключитесь на волну 47.21. Повторяю. Волна 47–21. Слышите?»

Убийца поднялась с земли и забралась на водительское место. Присмотрелась к рации. Покрутила несколько тумблеров, перепачканными в крови пальцами. Только помехи. Одни помехи…

СТОП!

— «…да и заберите те бочки, что Папа-Виски откапал. *шшш* Они остались у Натчез…»

Этот голос…

Этот голос она никогда не забудет.

Ее голос.

— «…Л. Отправляем к вам груз, что запрашивали вчера. Встречайте. Уокер. Конец связи.»

Машины вернулись на рассвете.

Montclair, 59 года выпуска — слегка потрепанный за время «службы» — уверенно тащил за собой на буксире Dodge пикап, казавшийся маленькой игрушкой, по сравнению с фрегатоподобным Ford-ом. Пяти с половиной метровый седан величаво остановился у подъезда к особняку на холме, и желтизна фар постепенно угасла с засыпающим двигателем. Феникс провернул ключ в зажигании и взглянул на спящую рядом рыжеволосую девушку. Прислонившись головой к стеклу — она мирно сопела — укрытая Его твидовым пальто. Босс пару секунд поглядел на МакКензи и решив не беспокоить ее сон — выбрался из машины, осторожно прикрыв за Собой дверь. С Ним поздоровался Рассел — худой светловолосый парень — направляясь в сторону смотровой вышки. Смена часового происходила каждые четыре часа. Привычно кивнув парнишки — Босс медленно поднялся по ступеням к двухэтажному дому. Гостиная встретила Его тишиной и пустотой — царившей здесь, уже не мало времени. Сбросил ботинки — оставив их у двери. Стянул с Себя дырявую и окровавленную одежду на ходу — направляясь в ванную. Свернул брюки и рубашку в комок — засунув их в пакет для мусора. Нужно будет сжечь. Оставшись в нижнем белье — долго глядел на отражение в зеркале, висящим над раковиной. Тяжело облокотившись на керамическую раковину и глубоко дыша — опустил голову вниз и сплюнул скопившуюся жижу. Кровавый, внушительный сгусток растекся по белоснежной стенке. По-старчески медленно, Странник забрался в ванну — подставив лицо холодным струям воды. Красная вода сбегала по телу непрерывными потоками — обнажая открытые раны. Спустя долгих полчаса — на дно ванной, звякнули свинцовые огрызки. Одна за другой. Снова и снова. Раны не торопились затягиваться, словно тело позабыло о своих талантах. Или просто устало — опять и опять латать дыры, в этой беспокойной оболочке. Заклеив не до конца затянувшиеся огнестрельные пластырем, найденным здесь же, в шкафчике зеркала — переоделся в чистое, припасенное специально в ванной комнате на такие случае. Поднялся наверх, сильно припадая на правую ногу. Тихо проходя мимо двери Клементины — аккуратно заглянул внутрь. Спит, едва прикрывшись одеялом. Беспокойно. Подрагивая головой. Странник закрыл дверь и добрался до крайней комнаты — битком набитой оружием и книгами. Закрыв дверь на ключ изнутри и медленно прилег на кровать — помогая Себе руками, подтянуть правую ногу. Укрылся с головой и провалился в сон…

Шепот, похожий на ураган. Шепот, но немыслимо громкий. Нечеловеческий голос. Голоса. Они заполнили сознание — вытесняя все помыслы. Страха уже нет. Давно нет. Давно ли? Сколько прошло?

Нисколько.

Здесь нет времени. Времени нет нигде.

«Где» — здесь?

«Почему» — здесь?

Он просил об этом? «Он»? Или это «Я»?

Я…

Я. Не. Просил.

— Ты… Убийца. Палач. Смерть. Война. Разрушения.

— Нет… Я…

— Ты… Несущий Баланс. Темный. Несуществующий. Приносящий Избавления.

— Нет!

— Ты — Боль и Слезы.

— Нет! Человек! Человек! Я — живой!

— Тебя — нет… Никогда не было. Никогда не будет.

— Убей!!! Убейте!!! Довольно!!!

— Тебя — нет… Ты не можешь «жить». Ты — не можешь «умереть».

— Почему?

— Выбор… Выбор был сделан давно… Предназначение. Судьба во Плоти. Оружие Времени. Ты… Оружие… Ни больше…

— Я! Не! Просил!

Оглушительный гомон — звенящий миллиардами ударов по стали — преобразовывался в единый протяжный писк. Тягучий. Выворачивающий нутро. Нарастающий.

Все стихло. Тьма охватившая душу и сознание — засветилась маленьким одиноким огоньком. Слабый, едва державшийся во Тьме. В трепыхании пламени — отдавался голос. Спокойный. Тихий. Успокаивающий.

…Его Голос…

— Ты все прекрасно знаешь сам. Они не меняют Своего решения… Слишком хороша твоя служба.

— Но ведь она…

— И что? Что это меняет?

— Хм… ничего… Но пора…

— Пора? Уходить? Уже поздно… Еще рано… Никогда нельзя сказать наверняка.

— В ней душа.

— Не твоя.

— Я знаю.

— Ты знаешь. Они знают. Но она — это знать не должна… пока.

— Времени нет. Меня нет.

— И не было. Оружие должно быть одно.

— Она?

— Нет… Но она подошла бы идеальна. Как тогда. Когда-то. В прошлом или будущем.