Но в воскресенье после концерта, сестра Марго очень сердилась. Она опять отругала сестру Генриетту и вызвала к себе Меллису для разговора.

Да, Меллиса прекрасно спела романс. Ее одобрили даже барон и баронесса дю Шалли — директора приюта. Но что она вытворяла потом!

Меллисе после выступления подарили пышный букет цветов. Вместо того, чтобы сделать реверанс в знак благодарности и уйти, девчонка прижала букет к груди и пару секунд стояла, уткнувшись в него лицом. Потом вскинула руки над головой и высыпала на себя дождь цветов. В зале стали аплодировать.

Став на колени, Меллиса собрала все цветы, потом подошла к сидящей за клавикордом мадам Демар и подарила ей несколько цветков. Учительница поцеловала девочку в щеку. Тогда Меллисс, неся оставшиеся цветы, сошла со сцены и, подходя к каждому в первом ряду, дарила ему цветок. Ее все целовали. Дамы и мужчины. Мужчин было больше, а подлая девчонка чуть не садилась к ним на колени и обворожительно улыбалась каждому. Да, она прекрасно сделала, что подарила цветы директрисе и ее мужу, барону, но ее поведение всё-таки крайне развязно и совершенно недопустимо.

Именно так и восклицала сестра Марго.

Но девочка явилась к ней прямо со сцены. Она была в нарядном розовом платье и казалась очень хорошенькой. Сердиться на нее сегодня было тяжело.

— Неужели ты не понимаешь, как плохо и нескромно ты поступила?

Меллисс вытащила из-за спины последнюю белую астру и подала ее с реверансом сестре Марго. Старшая воспитательница с минуту скорбно смотрела на Меллису, потом взяла ее за плечи и, притянув к себе, тоже поцеловала.

— Я не сделала ничего особенного, — сказала девочка, то ли оправдываясь, то ли вдруг застеснявшись.

— Ужасная, ужасная плутовка! — погрозила ей пальцем сестра Марго. Но голос старшей воспитательницы предательски дрогнул. — Смотри, Меллисс, если ты не исправишься, придется мне перевести тебя в рабочую группу!

Меллиса с улыбкой пожала плечами:

— Вряд ли.

И было не ясно, в чем она сомневается, в своем раскаянии или в возможностях сестры Марго.

Но однажды случилось то, что резко изменило положение Меллисы в приюте. Причем, вовсе не в ту сторону, какой она сама от себя ожидала.

По большим праздникам девочек из приюта Святой Анны водили в церковь в деревне возле Ларшана. Обычно воспитанницы довольствовались внутренней небольшой капеллой в приюте или главным монастырским храмом в честь святой Анны. Поход в деревню осуществлялся нечасто. И вот, в конце сентября, в один из праздничных дней сестры кармелитки повели своих воспитанниц в деревенскую церковь.

Девочки шли торжественно, парами. Они с любопытством смотрели по сторонам. Меллиса шла в одной из последних пар, держа за руку Аньес Деларю. В последнее время они крепко сдружились.

По дороге в церковь колона воспитанниц приюта на перекрестке разминулась с похоронной процессией. Сестры остановили свое шествие, давая дорогу скорби. Печальная процессия прошла мимо девочек, причем Аньес и Меллиса увидели ее первыми, ведь они стояли в хвосте колоны.

— Бедняжка! — вздохнула Аньес.

Они успели услышать, что умерла дочь садовника. Маленькая девочка, такая же, как они. Позже они видели всю процессию в церкви. Девочки совсем не было видно, ее закрывали огромные букеты цветов и одиночные цветы, осыпавшие ее мягким ковром.

Во все глаза глядя на этот цветущий холм, Меллиса думала не о смерти. Ее кольнула игла жалости, но не к маленькой умершей девочке, а к себе.

"Будь я хоть сто раз герцогиней, мне никогда не видать столько цветов! А вдруг я завтра тоже умру?.."

Меллиса думала над этой тайной всю ночь. Она не могла заснуть. К утру ею прочно завладела мысль стать дочерью садовника. Меллиса прекрасно знала, что она герцогиня, но готова была поступиться своим гербом ради высокой-высокой горы цветов на своей могиле. Почему-то ей казалось теперь это куда более важным, чем титулы, роскошная жизнь и всё прочее, чем бредила Вивианн.

И с утра Меллиса во-первых дождалась нового высказывания от мадемуазели Граншан о ее голубых кровях и величии, во-вторых, насмерть разругалась с Вивианн после этого, обозвав ее безмозглым ничтожеством. И, в-третьих, явилась к сестре Марго и попросила о переводе в рабочую группу. За все предыдущие сто лет существования приюта Святой Анны этот случай был единственным.

"Неслыханно!" — так и сказала сестра Марго и пошла к директору.

Если и раньше никто не знал, что делать с Меллисой, то теперь, своим решением мадемуазель де Бриз и вовсе поставила всех в тупик. Дирекция целый месяц решала, что ей делать и как поступить. Наконец просьба была удовлетворена, но в отличие от других воспитанниц, Меллисе разрешалось посещать родительские дни, и ее продолжали обучать музыке.