Так что когда начальство отчаливает, я чуть ли не в первых рядах сваливаю с этого праздника жизни.

Пару раз проверяю телефон, потому что на мое сообщение еще днем Алиса так и не ответила. Несколько раз окольными путями пытался узнать, как, где и с кем она планирует встречать Новый год, но каждый раз она просто уводила разговор в сторону. Делала вид, что не понимает, о чем я.

Возможно, с теми своими подругами, которые видел в клубе?

Судя по ее рассказам, у них там очень маленькая дружная компания, и почти все — по парам.

Вряд ли девушка ее возраста будет открывать шампанское дома с родителями, хотя у Алисы с семьей, кажется, прекрасные отношения.

В общем, кажется, зря я так заморачивался, придумывая и покупая хавчик для праздничного стола.

А, может, не зря?

В коридоре темно, но из гостиной льется свет и работает телевизор.

На полу горкой — вещи. Знакомая куртка и варежки.

Разуваюсь. Подбираю все это, куртку вешаю на «плечи» в шкаф, варежки — на тумбу.

Почему-то иду на цыпочках, на всякий случай пряча руки в карманы.

Алиса сидит под елкой и ругает мишуру за то, что запуталась.

В чем-то очень девчачье-розовом, с ободком в виде мультяшных оленьих рогов.

Молчи, Андрей, это будет очень тупая шутка…

Но все-таки ржу в голос.

Как-то сразу расслабленно.

Алиса поднимает голову, печально укладывает «дождик» на колени и говорит:

— У тебя ужасная елка, Март.

— Зато очень милый олень под ней, — улыбаюсь во весь рот.

Она делает строгое лицо, но потом все-таки краснеет.

— Ничего, что я тут… — Делает взмах сразу двумя руками — и прилипшие на рукава ленты мишуры тянутся следом.

— Похоже на волшебную пыльцу, — продолжаю немного подшучивать, потому что настроение поднимается все выше и выше.

Приехала.

И даже охуенно так приехала, очень хорошо, что без предупреждения.

И даже если сравнивать этот визит и приезд Дины в ту пятницу: собственная реакция на почти одинаковые ситуации — хороший повод задуматься. Я не против — даже если это звучит дико с оглядкой на наши недоотношения — чтобы такой «олень» встречал меня каждый день. Хотя, нужно подумать об этом после праздников. Все равно сейчас во мне бурлит помноженная на полстакана коньяка радость. И облегчение.

Алиса еще раз, уже намеренно, машет руками, подбрасывает «дождик» вверх и морщит нос, когда он смешно плюхается ей на плечи.

— Кажется, я похожа на адскую смесь Бэмби и Динь-Динь[1].

— Ммм… — Делаю вид, что внимательно ее изучаю и жестом даю понять, что где-то в чем-то она права.

Алиса снова укладывает мишуру на колени. Не похоже, чтобы собиралась вставать, так что приходится подойти к ней и сесть рядом, скрестив, как в детстве, ноги по-турецки. Она охотно передает мне часть «работы», и мы какое-то время просто молча распутываем клубок.

— У меня первый раз такой дух Нового года, — неожиданно для самого себя меня тянет на откровения.

— Ну, наверное, это потому что одна сумасшедшая испортила твою дизайнерскую елку. — Ни капли сожаления в голосе. — Но я должна открыть тебе страшную правду, Март. На самом деле эти елки годятся только для супермаркетов и обложек журнала по декору. Не приноси больше такую дрянь в дом — она даже хвоей не пахнет.

— Я против вырубки живых деревьев, — корчу менторский тон, хоть мы оба улыбаемся.

— Я тоже, поэтому всегда покупаю елку в горшке. Она, конечно, не до потолка, зато живая, не умрет и ее можно вернуть в лес. Так что не так с твоим духом Нового года?

Даже не знаю, как ей объяснить.

У меня никогда не было никаких семейных праздников. Иногда в доме просто появлялась елка — не каждый год — а утром рядом с кроватью лежал подарок. Никто даже не пытался рассказать мне про Деда Мороза. Просто никто не заморачивался всеми этими традициями. А когда между родителями пролегла трещина, матери были в тягость любые семейные праздники.

Я каждый год достаю эту елку. Она уже готовая, собранная. Тупо сворачиваю, чтобы не разбить игрушки, обматываю и прячу в нишу. Когда ставлю, там остается только расправить банты паровым утюгом и поправить игрушки.

Женщинам, которые были и меня до Алисы, всегда было плевать на то, какая у меня елка.

Незаметно, рассказываю все это вслух, иногда вставляя типа_смешные ремарки, чтобы не выглядеть несчастным нытиком.

А когда моя исповедь подходит к концу, вдруг понимаю, что Алиса уже сидит у меня на плечах и мы вдвоем — она, старясь успеть, а я, стараясь не упасть — пытаемся прицепить на верхушку моего дизайнерского монстра большую красную звезду.