– Че, старая? Знала ведь, что приду, – с порога сказал старик. – Я еще не всех обыграл.

– Ох, прости. Да пыталась понять, че они за нами увязались, – старуха кивнула на подростка.

– Внучок, ты бы слушался старших, – теперь голос старика стал убаюкивать. – Плохого не посоветуем. Мы через многое прошли, чтобы понимать, что хорошо, а что плохо.

– Я не надену это, – Сережа взял в руки одежду и протянул старику. – Верните мне мою и я пойду домой.

Старики переглянулись. Затем один махнул на него рукой и вышел. Старуха же вернулась к своей работе. Сережа остался стоять с одеждой в руках. Лицо покрылось красными пятнами, он с силой сжимал кулаки. Из-за угла показалась мохнатая морда и уставилась своими изумрудными зрачками на подростка.

Сережа плюхнулся на кровать, подобрал ноги уставился в потолок. Там восседали пауки разных размеров и мастей. По центру были расставлены небольшие паутины, рядом караулили паучки размером с пуговку. Их спины отливали цветом красного терпкого вина. Ближе к углу паутины были больше – там и шанс добычи увеличивался. Хозяева, размером с большой лимон, восседали на сучках на деревянном потолке.

– Даже они соблюдают иерархию и слушаются старших, – услышал Сережа рядом. Он посмотрел вправо и увидел лохматое вонючее существо рядом с собой.

Через минуту в комнате появились старик и Света. На ней не было ни зеленой юбки, ни красной кофты. Сейчас ее плотное тело обтягивали ватные штаны и бесформенного покроя свитер, который больше походил на наволочку.

– Привет, чего сидишь? Есть не хочешь? – спросила девочка, стягивая бежевые сапоги, на которые налипла грязь.

– Хочу, – ответил Сережа, вытягивая голову из-под покрывала и кивая в сторону вороха тряпок. – Надевать вот это не хочу.

– Ну и дурак, – спокойно ответила подросток и прошла к столу.

– Сама ты, – прошептал в ответ Сережа.

Он все сидел и о чем-то сосредоточенно думал: лоб украсили две глубокие морщины. Он явно беспокоился о судьбе человечества. Правда, временами он принюхивался и прикрывал глаза.

В это время остальные сели за стол и начали есть. Света плеснула себе молока, наложила тарелку каши, отрезала ломоть хлеба и с сосредоточенным видом начала поглощать еду. Ела она неспеша, через раз запивая кашу чаем с молоком. Затем вонзала зубы в свежий хлеб, прикрывала глаза то ли от запахов, то ли от процесса переваривания, брала в рот полную ложку каши и неспешно пережевывала. Сережа сглотнул, глядя на нее и вдыхая запахи горячей пищи. Конечно, если ты ел последний раз часов шесть назад, в самолете, непонятный ролл с двумя кусочками курицы размером с игральную кость – то волей-неволей начнешь сглатывать, а желудок и вовсе взбесится.

Старики ели меньше, но тоже, словно последняя их трапеза была в прошлой жизни, когда они были молодыми и красивыми. Подросток посмотрел на одежду, перевел взгляд на жующих. Справа он услышал хлюпающие звуки. Он присмотрелся в темный угол: мохнатый вонючий зверек тоже не отставал от взрослых, что-то лихорадочно жуя. Только брызги летели в разные стороны.

Сережа медленно сполз с кровати и начал одеваться. Одежда приятно коснулась кожи и словно начала согревать замершее тельце худенького подростка. В конце он натянул носки, валявшиеся под кроватью, и двинулся к столу.

Как только он сел за единственно свободный стул, старики встали и стали убирать со стола. Света дожевывала бутерброд с маслом и джемом и допивала вторую чашку чая. Молока в ней было явно больше, чем в прошлый раз. Сережа вновь сглотнул. Света посмотрела на него.

– Что, завидуешь? – спросила она и прищурилась. Затем сделала большой финальный глоток и поставила с чувством чашку на деревянную столешницу. – Кто не успел, тот голодный.

Подростки смерили друг друга взглядами, явно считая себя лисой, что подглядывает за курицами в надежде улучить нужный момент.

– Вы обещали рассказать, как нам выбраться отсюда, – Света посмотрела сначала на старушку, затем на старика.

– Погоди, приберусь. Чай, не у себя дома, – ответила старуха, не оборачиваясь. Она мыла посуду в большом тазу.

Сережа успел ухватить лишь ломоть хлеба. Он быстро его сжевал, пока все не сели за стол.

– Так, дети мои, – начала старуха и сложила на столе руки перед собой. – Какого…кхм, зачем вы поперлись за нами, зачем прыгнули, за что вы на наши головы – вот в чем вопрос.

– Мы не прыгали за вами, – начала Света. Ее голос прогремел в полумраке помещения. – Нас толкнул кто-то. Сначала на нас хотел наброситься волк. Затем, наверно, охотник, толкнул нас в огонь, а сам бросился на волка. Как тень.

Света встала и изобразила классического медведя: поднялась на цыпочки, подняла руки с растопыренными пальцами на ладонях и попыталась порычать. Получилось у нее не очень. Вскочил Сережа.

– Она во всем виновата, – вскричал он, показывая на Свету. – Почудился свет какой-то. А мне пришлось за ней идти.