– Ты просто как ребёнок! – говорила она. – Боишься темноты в комнате!

– Айсуна, – ответил Денис со вздохом, как будто выдыхал из себя пыль небытия, – я не знаю, как вообще в живых остался.

– Ничего бы не случилось, я же была с тобой, верь мне! – ответила она.

Готфрид с сомнением усмехнулся, ему всё чаще последнее время вспоминались заветы своего учителя, мудрейшего из эллинов Сократа – проверять и сомневаться во всём. Он спросил у неё:

– А что случилось со всеми людьми в том болоте?

– Всё просто. Пройдя сквозь то, что ты видел, они научатся держаться крепче друг за друга в семье.

– Но они ничего не будут помнить, Айса. В чем смысл тогда? – рубанул напрямик Денис.

– Помнить, конечно, нет, но эхо об этом в душе не даст поступить иначе! – загадочно улыбнулась его подруга.

«Ну да, – согласно кивнул про себя Готфрид. – Интересный способ вправить мозги нытикам, надо спустить их по трубе ещё худшего и сразу все, как рукой, снимет!

После этого происшествия между Айсуной и Денисом пролегла небольшая, но ощутимая чёрточка, заставлявшая последнего крайне нервничать. Айсуна начала пропадать больше обычного, и в результате, её не было видно целый день и ночь, только после полудня следующего дня ближе к вечеру издерганный Денис чудесным образом нашел её записку, в которой она звала своего любимого зайчика в новый бар «Амнезия», недавно открывшийся по улице Шевченко, на месте магазина «Надежда». Если она будет опаздывать, то все передаст через бармена. В конце приписала, что она просто хочет сделать сюрприз. Ревниво проклиная все сюрпризы на свете, Готфрид тут же понёсся сломя голову туда. Войдя в зал и не увидев там Айсуну, он кинулся к бармену узнать, не передали ли что-либо ему. И получил ответ: «Да, девушка тут была и сказала, что будет ждать вас на Красном мосту».

Это было недалеко, Готфрид вырулил на улицу и почти бегом устремился вдоль по ней к притоку Десны, реке Стрижень, через которую был перекинут самый старый в Чернигове мост, носивший название Красный. Вокруг поздний вечер вступил в свои права, на мосту уже зажглись огни, и на самой середине он увидел, как всегда, неотразимую для него Айсуну, которая в облегающем черном платье, с немного грустным и скучающим лицом, ждала его. Предчувствуя нечто особенное, Готфрид, тем не менее, подумал, что несмотря ни на что и зная, кто она такая, он жил бы так с ней всегда, не желая ничего другого.

Денису к месту пришла на ум китайская притча. Влюбилась лиса в крестьянина и начала ему в любви признаваться.

– Да что ты, лиса, – сказал тот, – у меня же дома жена есть.

– Дурак ты, – ответила лиса. – Она старая, дурная и, вообще, тебя со свету сжить хочет!

– Ну, значит, такая моя судьба, – ответил на это крестьянин.

Но лиса дело так не оставила. Взяла большой котёл и поставила на огонь возле перекрёстка, где обычно ходила его супруга, и стала ждать. Шла мимо жена и спросила:

– Зачем ты, лиса, даром воду кипятишь?

– Да омолодиться хочу, – ответила та. – Вот сейчас возьму окунусь и на двадцать лет моложе стану.

Жена крестьянина, недолго думая, тут же прыгнула в котёл и сварилась. Лиса сняла с неё кожу, надела на себя, и сотворив на четыре стороны света заклинания, обернулась красивой девушкой. Пришёл домой крестьянин, видит – жена стоит, кланяется, какая и была, но чем-то другая. Все в доме убрано, ужин на столе и постель ночью великолепная.

Через год шёл мимо этого жилища мудрый даос, посмотрел на молодую жену и спросил крестьянина:

– А знаешь, с кем ты живёшь и делишь постель?

– Нет, – ответил откровенно крестьянин. – Но разве будет мне лучше жить, если я узнаю?

Покачал головой мудрый даос и ничего не сказал.

Для Дениса мораль той притчи заключалась в том, что не надо излишне откровенничать и говорить со всеми о том, что никого не касается. Когда Готфрид приблизился к ней, Айсуна посмотрела на него с немного наигранной веселостью провинившейся девочки и торопливо прошелестела:

– Наконец, ты пришёл. Извини, что меня сегодня ночью не было. Я приготовила сюрприз, вот возьми!

На этих словах Айсуна протянула ему букет из трех жёлтых роз. Готфрид встал, как вкопанный, увидел желтый цвет, известный символ разлуки, и спросил, не взяв его в руки:

– Это что, скажи, такое?

– Прости, я должна тебе сказать, – с виноватым видом, опустив глаза, ответила она. – Помнишь слова одного человека, который сказал, что ты должен учиться у многих учителей?

– Я не забыл, и что с того, – коротко ответил Готфрид.

– Поэтому теперь к тебе придёт кто-то другой вместо меня, – со вздохом ответила Айсуна. – Тем более ты уже не мальчик и сам можешь научить, кого хочешь!

«Ты что, нашла другого?!» – хотел сказать Денис, но осёкся на полуслове, понимая, какую дичь он несёт, и произнёс другое: – Нет, ну так нельзя, Айса!

Но она торопливо перебила:

– Мы с тобой встречаемся уже больше года, помнишь, как нам было хорошо?

– Да! – коротко ответил Готфрид.

– Так уже больше не будет, пойми, – грустно и умоляюще сказала Айсуна.

– Да кто тебе это сказал? – воскликнул на это Готфрид, выхватив букет из её рук и швырнув за перила моста в тёмные воды реки, и добавил: – Ты не можешь меня бросить после всего, что было! Не имеешь права!