— Ага, конечно, по своей, елы-палы! — Аленка выразительно посмотрела на песца. — Ты посмотри на эту хитрую белую морду, которую сейчас от твоих слов кондратий хватит.

Никс почему-то принципиально не смотрел на нас — очень заинтересовался видом утреннего леса.

— Нам нужно в туалет, а ты, песец, подумай пока, сколько ты готов отдать за информацию по своему главе. — Аленка вцепилась мне в руку и без слов поволокла в сторонку.

Несколько лисов хотели преградить дорогу, но Никс посмотрел на меня и сделал один жест. Оборотни расступились.

— Умный враг — горе, елы-палы, — проворчала медоедка, а потом повернулась ко мне. — Ты не покупайся на все эти широкие жесты. Ты шаг за забор — он заборчик двиньк!

И сказала это специально громко, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что медоедка раскусила командира лис.

— Я не маленькая, знаю, — шепнула я так, чтобы слышала только девушка.

Мы отошли еще дальше, Аленка остановилась и повернулась ко мне, внимательно оглядев меня с ног до головы. Покачала головой:

— Нет, ну что такое! С ног до головы ты пахнешь песцом, елы-палы! Твоего запаха нет, есть только его! Что, уже спали, да?

И так возмущенно на меня посмотрела, что меня смех разобрал.

Потому что не спали в том понимании, которое вкладывала девушка. Потому что как раз я бы и хотела, чтобы близость была. Потому что выдержка сдала у меня первой, а не у него!

Сверхи раздери его стойкость!

— Нет, все было невинно. — Про свое удовольствие я умолчала — чуть-чуть не считается!

Аленка обнюхала меня, а потом фыркнула так, что видно — поверила. Наверное, постельные утехи тоже оставляют свой запах.

И тут я посмотрела на след от клыков на шее.

— А ты спала? — спросила, глядя на вмятинки, сама не веря, что думаю в верном направлении. Мало ли чем она могла пораниться. Я еще так мало знаю о регенерации оборотней.

И тут глаза Аленки выдали ее с головой!

— Ты?! — Я ткнула в нее пальцем. — Да ладно? То есть эти следы клыков — метка? Ваши мужчины реально оставляют след?

И по невероятной панике медоедки, когда та схватилась за шею, я поняла — нет, не оставляют. И да, это сделал лис.

Была Аленка — и нет Аленки. Только со стороны микроавтобуса доносится ее разгневанный рев:

— Ах ты ж блохастый, елы-палы! Ах ты бессмертный! Щ-щ-щ!

Я подбежала к машине и застала медоедку с зеркалом бокового вида в руках. Отломанным зеркалом.

Захар, схватившись за голову, стоял рядом. Никс наблюдал больше за мной, чем за ней, а вот другие лисы просто тихо приходили в себя, пока Аленка лютовала, разглядывая шею:

— Да я ему все зубы повыдираю и себе бусы сделаю, ел-л-ллы-пал-л-лы!

Медоедка ногтями скребла по коже с такой силой, что оставила красные борозды. Вот только ямки никуда не делись. Девушка зарычала не слабее разгневанного льва, а потом с силой отшвырнула зеркало в сторону. Оперлась на крыло микроавтобуса, опустила голову вниз, а потом как рванула с места в сторону лагеря Бродячих — аж земля из-под пяток полетела.

Вжу-у-у-ух!

Лисы только успели головы повернуть.

Секундная заминка, гробовая тишина, которую первым прервал Никс.

— Перехватить медоедку! Она нам все планы сломает сейчас!

Но, как говорила Аленка, проще остановить голыми руками тигра, чем ее. Лисы догоняли, выпрыгивали на нее из кустов, но девушка выходила победителем, не брезгуя запрещенными приемами. Рыжие стонали, хватались за уши, мягкие и чувствительные места и снова гнались за ней.

— Че-е-е-ерт! — Самообладание Никса дало трещину. — Этот шум только глухой не услышит. Придется нападать сейчас без разведки.

— Может, отступить?

— Если бы там не было Макса, так бы и сделали. Но другого выхода нет. — Никс потащил меня в сторону машины. — Залезай и закрывай замки. Надень бронежилет, машина защищена от пуль. Не вылезай, пока не услышишь кодовое слово. Помнишь какое?

— Угу, — мрачно припомнила я. — Неженка.

— Вот и умница. А я побежал, а то твоя подружка убьет нашего главу — спасать будет некого.

Клан Бродячих

— Ма-а-а-акс! — дикий зов сотряс дома отщепенцев.

На улицу высыпали все самые злостные отбросы общества сверхов, изгнанные из стай и кланов. Оборотней двадцать, не больше, но все вооруженные до зубов.