— У Ии нет больше тела, — просто ответила богиня, перебив его смятенную речь, — она больше не связана ни с одним из миров. Ей нужно снова родиться и прожить жизнь, чтобы вернуться к нам.

— Одну? — уточнил мужчина подозрительно.

— Столько — сколько понадобится душе для возрождения, — в голосе Леты прозвучало сожаление, — Одни — быстро возвращаются, другие же — иначе как, кроме людьми, себя потом и не ощущают.

— Людьми? Ия возродится человеком? — бабочка доползла до края и осторожно слетела. Феб проследил, как она неуверенно покружила и полетела совсем низко над поверхностью реки. За ней полетели и другие, которые кружили рядом, будто поддерживая новенькую.

Воды серебрились в свете Авилиров, было заметно, как бегут и шепчутся течения. Они все дальше и дальше увлекали души, пока они не исчезли во тьме.

— Все души могут возродиться, прожив хотя бы одну человеческую жизнь. Миры связаны, Феб. И Ия станет человеком. На одну жизнь или несколько. Это — как Судьба решит. Ты сможешь ее увидеть, — девушка обернулась к нему, — и даже приглядывать…, — она грустно улыбнулась, — Ты, Уна, Эо, Кавед, Вета и Криан… — все вы, кто наблюдает за миром людей, сможете быть временами рядом и позаботиться о ней. А мы — хоть и хозяева Смертного мира — не можем такого. Наша участь — ждать возвращения…

Девушка прерывисто вздохнула, пару раз обмахнула лицо ладонью, болезненно сморщилась и все-таки расплакалась. Сморщившись при виде ее слез, Феб осторожно обнял девушку, притянув к себе.

— Кого еще ты проводила в мир людей, Лета? Кого именно ты будешь ждать? — спросил он через некоторое время с подозрением.

Она уткнулась в его грудь лицом, обхватила покрепче, сцепив руки в замок за его спиной и покачала головой, отказываясь отвечать.

— Лета? — настойчиво повторил Феб, пытаясь отстраниться, чтобы посмотреть ей в лицо. Она вновь покачала головой, не отрывая заплаканного лица от мужской груди.

Мужчина тяжко вздохнул, запрокинув голову. Свет Авилиров становился все ярче — значит в Верхнем мире начинается новый день. А значит, ему пора заступать на службу. Тяжелая ночь потерь закончилась. Ему надо выводить колесницу и везти Светоч над мирами, обогревать, освещать и возрождать к жизни.

Но, как же ему не хотелось сейчас уходить и оставлять девушку в таком состоянии. Кого бы, кроме Ии, конечно, она туда не проводила, сама-то осталась здесь, с ним. Следовательно, для него еще не все потеряно.

— Мне пора уходить, Лета, — с сожалением сказал он. Девушка, нехотя, отстранилась, положив ладони на его грудь и не поднимая лица, — Я не буду приставать с расспросами. Там могу и за другой душой присмотреть. Или душами. Если ты захочешь этого, — предложил с неохотой. Она вскинула голову и посмотрела с надеждой.

— Правда? Обещаешь? — спросила она, а он не смог отказать оживившемуся милому личику.

— Обещаю.

— Не навредишь? — с подозрением уточнила она.

— Постараюсь, — процедил он неохотно, думая, что поцелуй солнца мало, кому серьезно вредил.

— А меня с собой возьмешь как-нибудь в тот мир? Это же можно разок? В качестве исключения, — умоляющий взгляд обжигал сердце.

— Тебе так дорога та душа? — сощурил глаза подозрительно, уже и не рад, что предложил.

Лета не испугалась. Заулыбалась и порывисто потянулась к его лицу с явным намерением поцеловать.

— Не надо, — отшатнулся он, а она потрясенно и обиженно замерла.

— Ты же опять забудешь меня… Я сам, — улыбнулся и склонился, чтобы невесомо коснуться губами ее глаз, острого носика и самого краешка губ.

С Богиней Забвения сложно сохранять отношения и даже воспоминания о них, а ему хотелось, чтобы она помнила, что он — не просто брат ее подруги. Друг или знакомый. И планировал занимать место значительно ближе к ней, чем сейчас. Да и все последние годы.

Вот бы Ия порадовалась, узнав его тайну. Не зря же она так настойчиво расспрашивала, уловив даже намек на нее. Впрочем, он скоро ее увидит и, возможно, им удастся пообщаться. Наступает новый день, кто знает, что он несет им всем?

— Мои силы снова "заснут", когда я вернусь обратно? — как бы, между прочим, заметила Кастия.

Мать звонко засмеялась, разглядывая старательно изображавшую спокойствие девушку, но изо всех сил скрывавшую, как сильно дрожат ее пальцы и сводит скулы. Принимая видимость за данность, хозяйка подарила своей собеседнице самую любезнейшую улыбку.

— Все еще хочешь сбежать, Ия? Вернуться обратно, к людям? — небрежно спросила она и замолчала, ожидая ответа. В этом вопросе было столько сомнения и даже издевки, что девушка была вынуждена поднять взгляд и посмотреть на нее.