Увидев ее, старик улыбнется:

– Пришла? Ну здравствуй, как ты тут, не скучала? Ну поди сюда!

Пестрая уточка с серо-коричневыми перьями на спинке тихо прошлепает по траве, подойдет к его ногам и будет смотреть прямо ему в лицо.

– Голодная? Сейчас управлюсь и покормлю, – говорит ей рыболов.

Он не спеша раскладывает свои сокровища: крючки, поплавки и главное – ее любимое лакомство – кукурузные зернышки.

Тут уж ее очередь вступать в разговор:

– Кряк! – говорит уточка, потом повторяет громче: – Кряк! – и тянет его за штанину своим крепким клювом.

– Понял, проголодалась, – говорит он с улыбкой, и, набрав зерен кукурузы в ладонь, протягивает ей.

Аккуратно, стараясь не ущипнуть протянутую руку, она забирает по одному каждое зернышко. Рыболов достает еще одну горсть и еще. Наконец, уточка, сытая и довольная, забирается на его ботинки, возится, устраиваясь поудобнее, укладывает на его ногах свою маленькую головку и засыпает, закрыв глаза. А он сидит с задремавшей сытой уточкой на ногах и не двигается, чтобы не разбудить ее.

А рыбы, наверное, думают: «Какая хорошая рыбалка!» и радостно плещут хвостиками по воде.

Данилка жил-поживал с мамой и папой на самом верхнем этаже большого дома. Ему нравилось смотреть из окна вниз на деревья, на играющих детей, а больше всего – на гуляющих собак, бегающих по площадке и аллеям. В любое время во дворе можно было видеть самых разных собачек: больших и маленьких, лохматых и гладкошерстных, молчаливых и шумных, лающих на проходящих людей и играющих детей. И когда Данилка выходил во двор, он не боялся подойти и погладить каждую соседскую собаку, даже самую грозную.

В свои три года Данилка многое умел: чистить зубы щеткой, надевать маечку и шорты и даже застегивать сандалии. У него была своя комната с книгами и игрушками, большое окно – и одна большая мечта. Эта мечта была – маленький щенок. Белый или рыжий, а может, и черный; с большими висячими или маленькими торчащими вверх ушами, визгливый или молчаливый. Главное, чтобы он был всегда рядом – когда Данилка просыпается или идет в садик, когда ему весело или грустно, например, оттого, что пора идти спать. Щенок стал бы его настоящим другом, и они были всегда вместе, а Данилка кормил его и чесал за ушком.

Мама все разговоры о собачке заканчивала словами: «Но сейчас это невозможно, нужно подождать…» И Данилка ждал. Он ждал. И ждал. И снова слышал те же слова «невозможно» и «подождать».

Однажды ночью, точнее, уже под утро, когда небо посветлело, а звезды потухли, Данилка услышал какое-то сопение и тихие звуки – кто-то возился рядом с ним – тут, прямо на кровати. Мальчик потер кулачком еще сонные глаза, присмотрелся и увидел серого кудлатенького щеночка, крошечного, величиной с его ладошку. Тот взглянул на Данилку и тяфкнул тоненьким голоском, а Данилке послышалось:

– Привет!

– Здравствуй. А как ты меня нашел?

Мальчик протянул руку, чтобы погладить крошечную собачку по голове, потом опустил:

– А как тебя зовут? Я Данилка. Ты будешь у нас теперь жить? – спросил он с надеждой.

Щенок разглядывал мальчика, потом начал тихонечко поскуливать, будто о чем-то просил.

– Ты голодный? Пойдем, я дам тебе молока.

Подняв щенка на руки и держа его маленькое тельце на согнутом локте, Данилка направился в кухню.

Через несколько минут мама застала маленького сына наливающим молоко в маленькую мисочку на столе, потом он тихо позвал кого-то. Мальчик приговаривал: «Пей, Бимка, молоко, оно вкусное».

– С кем ты разговариваешь, Данилка, и кому это молоко?

– Это Бимка, мама, она голодная. Бимка – это моя собачка, она пришла ко мне и теперь будет с нами жить.

– А где же она? Я никого не вижу!

– Так вот она, молоко пьет, смотри, ей нравится. Он зачмокал губами, изображая пьющую собачку.

– Ну хорошо. Расскажи мне, какая она.

– Она очень красивая и маленькая. У нее круглые черные глазки, маленький хвостик и она хорошая. Мама, возьмем ее с собой на прогулку?

Так Бимка, которую никто, кроме Данилки, не видел, поселилась в квартире на верхнем этаже большого дома. Она сопровождала мальчика повсюду: на прогулке, за обедом, она слушала с ним вечернюю сказку, которую читала мама; она шла вместе с папой и Данилкой в магазин за хлебом, и она укладывалась рядом с ним на подушке, чтобы Данилка мог погладить ее, когда чувствовал, что засыпает.

Эта игра с не видимой никому собачкой продолжалась все лето, потом дождливую осень; вот и зима настала – и Бимке понадобилось теплое пальто, которое Данилка надевал на нее, чтобы она не замерзла на покрытой снегом улице. Мама относилась к этой воображаемой собачке с симпатией, а к игре маленького сына с пониманием, но папе иногда «эти фантазии» казались странными. И вот что он придумал.