Степанцов ехал неспешно, постукивая пальцами по рулю и думая о планах на ближайшее будущее.

Стаффи сидел на старом ободранном несколькими поколениями кошачьих кресле, небрежно прикрытым то ли покрывалом то ли тряпичной скатертью и курил, стряхивая пепел в горлышко бутылки, которая была еще наполовину пуста, нижнюю её часть занимали уже истлевшие бычки. Утренние лучи пробивались сквозь щель в серой занавеске и проявляли сальные пятна на окно с двух сторон покрытое сажей. Окно, которое не мыли еще с тех пор, когда были живы родители тех, кто видел первых котов живших в этой квартире.

Раньше это был один из немногих домов в районе замкадья, вокруг которого расстилалось огромное кладбище с одной стороны и деревня с коровами и гусями с другой. Сейчас это уже считалось Москвой, неподалеку уже было метро, а на месте кладбища, коровников и сельских домиков плодились дома и микрорайоны, похожие на концлагеря для машин, в котором их ночами не угоняют только по той причине, что выехать из двора невозможно чисто физически.

Во втором подъезде пятиэтажки, поднявшись на последний этаж и позвонив в крайнюю левую дверь с номером 13 стояла худая, сутулящаяся, но не сутулая девушка с испуганными глазами и озиралась по сторонам. За дверью не было звуков, в глазке не было видно света. Девушка скинула капюшон, приспустила шарф, прикрывавший лицо, прикусила губу и стала озираться по сторонам. На ящике электрического счётчика около каждой из квартир с номером по цифровому дисплею почти равномерно бежали цифры потребления, каждый дисплей кроме одного был пронумерован маркером 38 39 40. В какой-то из квартир напротив прожурчал стояк. Она еще раз подошла к двери позвонила, попыталась заглянуть в глазок. За соседской дверью послышалось шарканье. Девушка накинула капюшон и бросилась вниз. Выбежав из подъезда, она окинула взглядом дом и, пошла обычной походкой, по ходу движения сняв балахон и шарф, убрав их в рюкзак, надела маску.

– Почему не она? – Вполголоса спросил Стаффи.

– Она нам не подошла бы.

– Слишком осторожная?

– Слишком нерешительная. Нам нужен тот, кто готов действовать. А с её подходом она либо не готова войти в открытую дверь либо из копов.

– А кого же и как же нам тогда найти? – уже с раздражением спросил Стаффи.

– Пускай те, кого нам нужно найти сами ищут нас. – спокойно ответил голос из темноты другого угла комнаты, и приблизился, протягивая мутную пластиковую бутылку.

Стаффи вдохнул полной грудью и спустя пару секунд произнес:

– Ну а что нам сидеть и ждать чуда пока кто-то нам поможет достать денег? В долг нам уже не дадут. У предков я тоже ничего не вытащу. Вот скажи, Моть?

К этому времени Мотя уже сидел в своём углу комнаты, вглядываясь и без того красными глазами в экран монитора с дробной частью баланса кошелька.

Мария Михайловна взглянула на экран задрожавшего телефона, и, увидев сообщение о снятии наличным вскрикнула, чем сразу отвлекла внимание всего экипажа. Водитель тоже невольно приковал внимание к женщине через зеркало заднего вида и едва успел увернуться от столкновения со стареньким паджеро спорт.

– Вот гнида! – выругался водитель, – на красный прёт!

Степанцов, ехавший на зеленый и едва увернушийся от столкновения с «бобиком» вспалил:

– Вот наберут лимиты, – сейчас узнаем из какого они отдела! – сказал он сам себе и стал сбавлять ход, прижимаясь к обочине и переводя дух. В это время на этом же перекрестке случились две аварии, полностью заблокировав движение. На следующем перекрестке произошло то же самое- к автобусу притерся другой. Будто светофоры вышли из строя и показывали зеленый свет всем, а не оранжевый, как положено в случае сбоев.

Мария Михайловна попробовала дрожащими пальцами набрать номер банка, так как приложение выдавало ошибку авторизации. Меланхоличная классическая музыка периодически прерывалась сообщениями робота о том, что сейчас операторы заняты и ближайший ответит вам через 10 минут, вежливо предлагая воспользоваться другими способами связи и рекламируя различные финансовые продукты банка.

– Девушка, телефон уберите, пожалуйста! – рявкнул один из сопровождающих.

– Я не…

– Я сказал!

– Вы не понимаете…

– Сейчас вы у меня поймете! – сказал он и попытался с переднего сиденья дотянуться до руки девушки, но запутавшись в ремне, который он по какой-то причине в этот раз решил пристегнуть после аварии, которую уже удалось избежать, он лишь дыхнул на неё вчерашним перегаром с селедкой и сегодняшним кофе с чесноком, нацеленным на попытку защиты чести мундира от вопросов особо сердобольных граждан. Потерпев фиаско, и пытаясь отдышаться, он решил устремить свой взгляд в окно и даже прекратил попытки вести диалог. Понимающий коллега – водитель протянул ему мятный леденец. Он закинул леденец за щеку, приоткрыл окно, выкинул фантик и задремал.

Тахир шёл по улице и прижимал пакет с деньгами к груди. Одурманеный мозг старался найти варианты и способы избежания проблем, которые теперь однозначно должны возникнуть. Он подошёл к палатке с надписью ломбард скупка-продажа, постоял минутку, достал симкарты из телефонов, оглянулся по сторонам и пошёл дальше. Симкарты, благо они были зарегистрированы на Помидорова Помидора Помидориевича из страны Помидории он просто скинул в приоткрытый сливной люк. На работу он идти уже не планировал. По крайней мере сегодня. Около бургерной электрики с мотком проводов возились около щитка, ругаясь на предыдущих монтажников, которые всё сделали «на отъебись через жопу», не то что они. Весь младший персонал бургерной курил на улице, обсуждая будут ли им оплачены эти часы, ведь не работают они не по своей причине. Только менеджер и директор носились из здания и во внутрь, совершая звонки и изредка сетуя на нерасторопность монтажников. На травке, оставив велик около входа сидел велокурьер в обществе пещих курьеров и что-то весело обсуждал.