Происходящее всё больше напоминало какой-то нелепый танец медведя и крупного шершня, который не собирается даже жалить, а если и ужалит, то не принесёт особого вреда первому. Взаимные выпады повторялись, изображение ускорилось, подобно кинематографической плёнке старых годов, когда еще было в ходу немое кино, тем более что происходило всё в серых красках, которые тем не менее скоро стали рассеиваться под лучами пробивающегося сквозь тучи солнца, одновременно означающего что битва длится часы.

Солнце заливало, будто засвечивало картинку, пока не превратилось в очередную яркую вспышку.

Виктор проснулся. Металлическое помещение освещалось холодным тусклым светом, которое не мешало сну и вместе с тем давало нормальную видимость.

– Наверное, это будет самый странный вопрос, но тем не менее, как ты питаешься, в смысле что ты кушаешь? – обратился он к Алёне.

– Я? – она чуть опешила и смутилась. – Еда тут появляется сама несколько раз в день, разве ты не сам вчера создавал кофе из стены? – улыбнулась она.

– А когда я сплю? Как ты вызываешь еду?

– Я думала, что это ты вызываешь. Ну или Крон. Во сне ты ведь тоже работаешь…

– Я?

Алёна кивнула на диск в руке Виктора.

– Ах… – вздохнул Виктор. Я ведь думал, что закончу, до того как она проснется, нужно было ввести какой-то таймер. А что я хотел сделать ночью? Синаптические связи выглядят оптимизированными нужным образом, отчёт хемосинтеза с положительной динамикой, электропроводимость дублируется по альтернативным каналам. Верно, хотел возобновить некоторые утраченные или упущенные знания.

Одна из панелей отделилась от стены и образовала зеркальную поверхность или просто дисплей с незаметно спрятанной фронтальной камерой, что по сути являет собой зеркало.

Виктор осмотрел струящиеся по своему телу линейные татуировки.

– Хочу ли я от них отказаться? С одной стороны я более приметен, с другой стороны – буду ли я показываться, ведь они дают мне преимущество с физиологической точки зрения.

– Крон! – позвал он.

Ответа не последовало.

– Крон! – крикнул он еще раз.

– Может ушёл куда-то. – произнесла Алёна.

– Тогда может и нам пройтись? – спросил Виктор. – Я так давно просто не гулял. Так давно просто не был собой…

Алёна улыбнулась и обняла его.

Они прошли сквозь открывшуюся панель в соседнюю комнату, где на потолке которой висел манипулятор, которого сейчас не было. Дальше шла панель, которая являлась выходной – она не открывалась.

Виктор сконцентрировался на открытии двери. Ничего не произошло. Он обернулся, сконцентрировался на открытии двери в свою комнату – она тут же послушно отворилась. Появились не самые приятные мысли.

– Похоже, мы тут заперты… – сказал Виктор.

Как-то Крон говорил ему, или при нём, что всегда необходимо двигаться только по проверенному маршруту. Риски, по его словам, неприменно ведут к утратам. Он даже приводил пример с какими-то хищными рыбами на берегу Норвегии, которые плодились, идя следом за косяками своих жертв, которые были непротив полакомиться отходами канализации. Но в итоге оказалось, что помимо канализации из обычных домов, в море так же сливали и отходы из какого-то промышленного предприятия, занимающегося по бумагам «изготовлением сельзхоз удобрений», что как и в ста процентах случаях с подобной деятельностью, является лишь прикрытием. Как итог, все рыбы были быстро поглощены неизвестной фиолетовой слизью, про которую даже есть новостные сюжеты и видеорепортажи, находящиеся в общем доступе. Интересным было то, что эта слизь не сразу уничтожала рыбу, а сначала меняла её поведение как некоторые паразиты, чаще встречающиеся в мире насекомых. Пораженная рыба плыла к своим не зараженным собратьям, избегая при этом контакта с уже инфицированными особями. Такой зомби апокалипсис в царстве аквамена. Ничего интересного в этом не было бы, если бы власти страды фьордов при этом не выпустили три разные официальные версии о происхождении этой заразы: кто-то назвал это водорослями, кто-то колонией бактерий, расплодившихся от теплого времени года, кто-то перемолотыми медузами. При этом все ссылались на подтвержденные исследований одной и той же лаборатории. Как и почему лаборатория смогла дать три диаметрально разных результата никто так и не ответил. Как и почему внезапно эта же лаборатория со странным для нашего уха названием занялась изучением бананов, фисташек и креветок. Будет достаточно странно, если сейчас какие-то из этих видов окажутся в группе риска перед лицом уничтожения от неизвестной хвори. А часть рыбок смогла выжить. Та часть, которая была наименее «социализирована», та часть которая не охраняла кладки с икрой, не шла за сочными косяками и всячески сторонилась своих сородичей.

Он попробовал получить доступ к какой-либо информации, ничего не было доступно, кроме камеры с внешней стороны дома.

– Что такое? – увидев тревогу на его лице спросила Алёна.

– У меня какое-то плохое предчувствие.

– Думаешь, он мог обмануть нас?

– Пока что не знаю что думать. И главное нет никакой записки, никакой записи о том, что зачем и почему…

Они вернулись в свою комнату. Панель-дверь закрылась.

Из стены появился поднос с завтраком – запечёное мясо, жареная рыба, креветки, хлеб, фрукты, два кувшина с соком, две бутылки с вином и посуда.

– Это ты? – спросила Алёна.

– Нет. Но я не думаю, что он собирается нас отравить.

Виктор посмотрел на монитор, помимо вида с единственной камеры, была табличка no signal, означающая что дом находится в автономном режиме и никак нельзя изнутри повлиять на происходящее, но и снаружи нет связи, выходит завтрак появился просто по таймеру.

– Лучше покушать, чем сидеть голодными. – сказал Виктор. Они сели, он разлил сок по бокалам и они начали кушать. Еда ему казалась особенно вкусной, он как-то необычно ярко ощущал для себя вкусы еды, и всё было в пропорциях специй было в идеальном балансе. Возможно, дело в том, что он не помнил когда в последний день ел разнообразную еду. А может работа над собой дала плоды и организм всё лучше восстанавливался в каждом своём аспекте с каждым днём.