— И мы тебя приветствуем, потомок Сифа, — поприветствовал его мужчина в центре стола, по-прежнему не отрывающийся от бумаг. — С чем пришел?

— Но меня же позвали, Прадиэль, — мэр едва не потерял сознание от звука собственного голоса, поправившего главу совета.

— Это была моя инициатива, — поднялась ослепительно красивая женщина в легком платье лимонного цвета. — В детской больнице нужно отделение для онкобольных.

Затем встала ее соседка — точная копия красотки и мягким голосом добавила:

— И расширить штат в центре социальной помощи.

Третья близняшка осталась сидеть, но все же озвучила новое пожелание, наконец заставившее главу отодвинуть документы.

— Скейт-парк. Городу нужен скейт-парк.

— Они могли хотя бы надевать разные платья, не могу разобрать где кто, — мальчик наклонился к Габриэль, чуть не уронив венок.

— Скейт-парк? — жалобно пропищал мэр.

— Скейт-парк? — с сомнением повторил его вопрос Прадиэль.

— Что такое скейт-парк? — приставил палец к губам Ориэль. — Габри?

— Называй меня полным именем, прошу, — спокойно ответила та. — Место, где люди катаются на досках с колесиками.

— Скейт-парк будет, — мэр так сильно закивал, что его голова грозила оторваться от шеи.

— Все, можешь идти, — отпустил его глава совета. — Итак, Габриэль, что по твоему направлению?

— Число зависимых всех родов выросло на одну целую четыре десятых процента, — сказала женщина. — Превалирующая ценность в обществе — потребление, хотя акцент сместился с материальных вещей на культ впечатлений.

— Понятно, — кивнул Прадиэль. — Что у вас, сестры?

— Все больше людей склоняются к серийной моногамии, количество разводов выросло на четыре процента.

— Согласно последнему опросу, количество смертных, называющих себе верующими, увеличилось на двенадцать процентов. Небывалый рост.

— Слова, просто слова, — пробурчал воин.

— Рост количества самоубийств на ноль целых пять десятых процента.

— Все как всегда, — глава потер переносицу. — Но могу вас поздравить, из трехсот сорока умерших, пятьдесят три души отправились на небеса, сто одна в преисподнюю, из них четыре по контракту, пять сожраны демонами и прочей дрянью, сто сорок три к языческим божкам, ввиду недавнего конфликта звериных кланов, тридцать три рассеялись, одна уничтожена в ходе ритуала. Мы получили прирост душ отправившихся в рай, составляющий три процента, лучший показатель с сорок третьего года. Но есть и оборотная сторона — две трети этих душ — подопечные Дафны.

— Подделка под несчастное дитя союза нефилима и архангела, оживленная год назад, справляется лучше, чем истинные стражи Создателя? — глаза Ориэля возбужденно блеснули. — Она мне сразу приглянулась. Даже жалко будет, когда все закончится.

— Может тогда не стоит? — привстала одна из близняшек.

— Она олицетворение греха, добравшегося даже до небес! — древко копья со звоном врезалось в пол. — Напоминание о грехопадении архангела! Она должна умереть, ибо никогда и не была жива! Как только явится Дагон вместе с падшей Селафиилой, мы выжжем это позорное пятно.

— Фортиэль, если выжигать все пятна из истории Небес, то там мало, что останется, — усмехнулся Ориэль. — А что с тем подопечным Дафны, полумальчиком-полукозлом?

— Объект интереса Дагона первой степени, с неожиданно открывшимся даром к поглощению эйдоса. Старый эксперимент по химеризации увенчался успехом, — сверился с бумагами Прадиэль. — Сейчас он представляет собой идеальный сосуд для… да для всего чего угодно, от языческого бога до тварей пустоты. По хорошему нужно сохранить ему жизнь, как оболочке для архангела.

— Сегодня была похищена его семья, удалось отследить одно из убежищ нефилимов, но там одни отбросы. Дагона нет, — Фортиэль сжал руку в латной перчатке. — Ждем или мне выжечь скверну?

— Ждем, сами знаете, что все нефилимы излишне любопытны, рано или поздно он высунется, — постучал пальцами по столу Прадиэль.

— Кажется, Дафна потеряла контроль, — внезапно подняла руку одна из близняшек. — Она в ярости, в растерянности. Объект с ней, они возле чаши. Все, сняла нимб, ничего не вижу.

— Я же говорил, что не стоило экономить на крови, — проворчал глава.

— Сам знаешь, с кровью архангела мы бы не смогли ее усмирить в случае необходимости, — заметила Габриэль. — Я все улажу, подчищу им воспоминания.

— Будь добра, — кивнул Прадиэль. — Так, теперь по поводу войны Измайловых и вампирской княгини…

Из-за спины безучастно застывшей Дафны, прямиком из стены вышла женщина в белой тоге, с короткой стрижкой, и красивым зрелым лицом, излучающим спокойную мудрость.