— Алис, тебе показалось, у неё вчера была операция, ей не до этого, — куратор коротко рассмеялся и посмотрел на студентку, как на ребёнка.

— Вы серьёзно не замечаете? — тут уже звонко рассмеялась студентка, — она же к вам клеилась ещё тогда, когда её только из Боткинской привезли. Вы думаете ей тогда реально было плохо, когда вы её успокаивали?

— Думаю да, — с хитрым взглядом посмотрел на девушку куратор, открывая ей дверь в свой кабинет, и, закрыв её, мужчина прошёл к своему столу.

— Зря вы так думаете, я вам говорю, она вас сегодня вечером чуть ли не на свидание в свою палату пригласила, — будто оскорблённо выпалила студентка.

— Алис… — тихо прервал девушку куратор, сложив руки на груди и устало оперевшись о стол спиной.

— А Зиновьева из второй палаты? Она же нагло пялилась на вас! Нормально?! — продолжала Ковальская, увлёкшись выявлением наглых пациенток, не замечая внимательного взгляда Макеева, который стоял напротив неё.

— Алиса, ты ревнуешь меня? — всё так же тихо и спокойно спросил куратор. Казалось голос его сейчас был таким низким, каким студентка ещё не слышала его.

— Что? Я…нет… с чего вы… — студентка опешила от прямоты вопроса и её взгляд, направленный до этого на преподавателя, судорожно забегал по кабинету, — я просто…

Однако студентка не смогла закончить. Куратор взял девушку за запястье и быстро, но в то же время нежно притянул к себе.

Однако студентка не смогла закончить. Куратор обхватил девушку за талию и быстро, но в то же время нежно притянул к себе. На минуту в кабинете воцарилась трепещущая тишина.

Алисе вдруг стало настолько жарко, что казалось будто она сейчас дойдёт до пика температуры, которую мог вынести её организм. Ковальская ощущала сбивчивое дыхание куратора на своей шее, его напряжение и неприкрытое желание. Сейчас его глаза превратились из небесно-голубых в тёмно-синие, кровь пульсировала в его организме в бешеном ритме, удары сердца участились вдвое.

И снова девушке показалось, что прошла целая вечность. На самом же деле Денис Владимирович выждал лишь несколько секунд, словно давая последний шанс своей студентке оттолкнуть его, сбежать. Но она этого не сделала, она не могла. Девушку колотило от его близости, от тепла преподавателя, по которому она скучала каждую секунду.

Неожиданно мужчина встал с края стола и быстрым движением развернул студентку, зажав между столешницей и собой. Макеев аккуратно обхватил талию девушки и, легко приподняв, усадил одним движением на стол. В следующий момент куратор заглянул в глаза студентке, его дыхание, прикосновения к талии девушки были настолько сбивчивыми, суетливыми, жадными, что тактильная чувствительность девушки достигла своего апогея. Студентка ощущала каждое лёгкое касание её волос, спадающих на плечи, каждый прерывистый выдох Макеева. Алиса больше не могла терпеть и по одному её взгляду, куратор уловил это.

В следующий момент Денис Владимирович придвинул одним рывком студентку ближе к себе настолько плотно, что Ковальская обхватила мужчину бёдрами. Тот вжал девушку в себя и накрыл её губы своими. Именно сейчас, когда студентка зарывалась в густые волосы преподавателя, когда куратор терзал её губы, снова и снова впиваясь в них, скользил кончиком языка по зубам девушки, изучая её и словно дразня, девушка ощутила, как долго она этого ждала, как по её телу медленно но верно разливается сладкая истома. Макеев лихорадочно блуждал ладонями по тонкой талии девушки, гладил, сжимал её бёдра и попу.

Мужчина жадно впитывал карамельно-ванильный вкус губ своей студентки. Он больше не мог терпеть, не мог не целовать.

В какой то момент студентка осознала, что больше не может сдерживаться и нервно потянулась к застегнутой доверху рубашке Макеева, скинув с его плеч белоснежный халат. Тем временем куратор оторвался от губ девушки и начал покрывать поцелуями её шею и ключицы. В какой-то момент куратор больше не мог себя сдерживать и и издал сиплый сдавленный стон. Однако в следующий момент мужчина отпустил девушку и, заставив себя отойти от неё, посмотрел в её блестящие от возбуждения глаза.

— Алиса, иди домой, — хриплым голосом сказал куратор.

Ковальская растерянно и жалобно взглянула на мужчину, будто он озвучил приговор о смертной казни. Однако куратор снова поцеловал сухими губами девушку и отдышавшись успокоил девушку.

— Я передам пациентов дежурному и приеду.

Ковальская вдруг вернулась в реальность и осознала, что всё это время они находились в больнице, в пусть и запертом кабинете, но в который кто-то в каждый момент мог постучаться.

Девушка судорожно застегнула верхние пуговицы на рубашке куратора и, хитро посмотрев на мужчину заставила преподавателя наклониться к ней ближе и прошептала так, чтобы мужчина мог ощущать её горячее дыхание.